Боевые потери

Следующие четыре дня мы кое-как перебивались на грибной диете. Установился определённый распорядок: днём мы искали грибы, съедобные растения, спали, а ночью шли. Саше один раз удалось нас побаловать, разбавить грибную диету, он ёжика поймал. Мне симпатичного зверька было жалко, но есть его я не отказался. Саша его поймал, Саша же его и убил, а Дима, закатав в глину, запёк на углях. К своему стыду признаюсь, что вкуснее мяса я не ел.

На пятые сутки мы вышли к реке. Выше по течению стоял мост – туда нам было нельзя, там, наверняка, находился блокпост, – а мы спустились ниже. Время до восхода ещё оставалось, я голосовал за немедленную переправу, не имело никакого смысла ждать ещё целый день, всё равно теплее не станет. Ребята нехотя согласились с моим мнением. Мы с трудом, помогая друг другу, разделись. У нас болело всё, что только могло болеть, пытки и путь через лес совсем доконали наши тела. Мы на куски разваливались от усталости, а предстояло ещё триста метров плыть по осенней, ледяной воде. Лишившись одежды, я быстро замёрз, зубы застучали бит, а кожа покрылась пупырышками. Моё колено практически перестало гнуться, но в воде оно мне мешать не будет, главное – преодолеть себя и войти в воду. Саша помог мне скрутить вещи в компактный тюк: сам я не умел так ловко, как он, складывать и скрючивать. Выглядел он плохо, я, случайно до него дотронувшись, понял, что у него жар, он ещё вчера жаловался на ломоту в костях, воспаление из его раны на груди расползалось, повышая температуру – сейчас у него температура точно поднялась выше 38 градусов. Речная вода на пользу Саше не пойдёт. Пожалуй, у Димы шансов переплыть больше, чем у нас двоих вместе взятых. Его сломанный нос и отсутствие ногтей на пальцах правой руки – не в счёт, вот только рёбра, но в воде ему легче будет. Нам требовались, в срочном порядке, антибиотики и жаропонижающие, те медикаменты, которые я набрал в пыточной могли отсрочить наступления кризиса, но не предупредить его. Я не хотел лишаться ноги, которой грозила гангрена, а Саша вообще мог откинуться на тот свет.

Я шёл первым в речку. По совету Димы мы привязали к спине пустые пластиковые бутылки, чтобы сподручнее было плыть, этакий импровизированный спасательный круг. Ступни онемели, их будто оттяпали, я сделал шаг и онемение поднялось выше, к икрам. Да, зря я отказался от предложения одного моего товарища. Прошлой осенью он – звали его Слава – предлагал в моржи записаться. Вот записался бы тогда, теперь бы так не страдал. Ладно, надо разом, ну, давай, Степан, и… Сделав два широких шага я пузом плюхнулся в воду. Схватило, как в пыточной, когда током пытали, но сразу отпустило, и кожа загорелась чистым огнём, даже приятно стало, и колено перестало дёргать. Грёб правой, а левую – с вещами и оружием – держал над головой. Сделав несколько гребков, услышал всплеск, чуть погодя – другой. Ребята в воду вошли. Хорошо. На середине реки меня стало сносить в сторону, а сил-то уже и так мало осталось, то и дело воду глотал, тянуло вниз. Тонул, я натурально тонул, и бутылка на спине не спасала, но пока держался на воле и на том, что гнал от себя чёрные мысли. Меня догнал Дима – он среди нас лучше всех плавал, у него даже какой-то юношеский разряд был, – глянув на меня, он предложил:

– Давай помогу.

Ну как он мне поможет, ведь и он вещи одной рукой над головой удерживал.

– Бери мои вещи, а сам за плечо хватайся.

Это Дима хорошо придумал, передав ему свой куль, я как ожил.

– Хватайся, чего ты?

– Не, плыви, я сам, мне легче уже… фр-рр… плыви.

Здесь появился и Саша. Вот кому следовало мои вещи отдать, силы у него побольше, чем у Димы, но сейчас и ему самому приходилось туго. С температурой не до подвигов. Кое-как доплыли, выползли на противоположный берег гораздо ниже, чем в воду заходили. Всё-таки снесло нас здорово.

Отдышавшись, я сказал:

– Благодарю, Дима. Утоп бы без тебя. Спасибо.

– Ничего. Даже хорошо, что вода такая холодная. Меня как-то всего взбодрило, не устал вообще.

– Да? – Саша тяжело поднимался с песка, покачиваясь словно пьяный. – А мне, парни, совсем худо. Грудь болит, вижу плохо.

Одевшись, я подошёл к Саше, положил ему руку на плечо.

– Что, так плохо? Идти сможешь?

– Смогу.

Поднявшись на высокий берег, мы очутились на околице деревни.

– Надо бы зайти к кому-нибудь.

– Зачем? – удивился Дима.

– Выдать могут, – сказал Саша.

– Могут. Люди разные, во время войны из них всякое говно лезет. Но мы на своей земле, должны нам свои помочь, не могут не помочь.

– Испугаются, они, как и мы, на оккупированной территории, – выразил сомнение Дима.

– Может и испугаются. Но нам лекарства нужны. Посмотри, Саша плох совсем, да и у меня нога опухла, иду еле-еле. С едой беда, мы же не белки, чтобы одними грибами питаться. Несёт всех. Рискнём?