Бог играет в кости (СИ)

Прекрасные результаты дали программы по нивелированию ценности семейной ячейки, как социальной единицы общества, пропаганда однополых браков, насильно насаждаемая инфантилизация мужской части «золотого миллиарда» — Траску мешало пассионарное, переполненное тестостероном большинство, гораздо проще управлять мальчиками, так и не выросшими из коротких штанишек…

Интернет с его разнообразием предоставлял иллюзию свободы выбора, когда на самом деле, неосознанно, людская масса стремится к единообразию и пассивности. Инстинкт толпы, чувство локтя, защитный рефлекс…

Поработав с Удильщиком, Игроком и Политиком по отдельности, Траск наконец-то решил объединить их в единое целое, чтобы подготовить решающий шаг. Он знал, он чувствовал, что готов. В мире конгломератов данных, ассоциативных связей и модульных языков он чувствовал себя уверенно и свободно.

Отодвинув на задний план, перепоручив Андрэ и остальным другие дела, он погрузился в работу по созданию СПРУТа…

Ему нравился идейный смысл, вкладываемый в это название. Его новое детище протянет щупальца по всему миру, найдет лазейку в каждую защищенную систему, захватит управление спутниками и ядерными ракетами…

Начало безграничного могущества он заложит сейчас, запустив СПРУТ в Интернет. Никто не будет о нем знать, даже подозревать о его существовании! В то время как контроль над всеми, абсолютно всеми жизненно важными системами на планете наконец-то перейдет в его руки…

ГЛАВА 18

ИЛЬЯ ВОРОНЦОВ, МОСКВА.

Отец обрадовался. Облапил Михалычеву медвежью спину, затем потащил нас на кухню. В духовке что-то шкворчало, распространяя запахи. Я чуть в обморок не упал, честное слово! Вспомнил, что кроме кофе сегодня ничего не ел…

У отца всё было, как в армии: кухонная утварь выстроена по ранжиру, стулья — ровно, как на параде, посуда — геометрически точно по углам стола. Оживляла обстановку небольшая искусственная елочка с крошечными игрушками, притулившаяся на подоконнике.

— Фирменое мясо по-казацки! Да вы нас балуете, Роман Платонович. — отец польщенно усмехнулся.

После ужина Михалыч пошел смотреть телевизор, а мы устроились у камина. Отец — в своем любимом кресле-качалке, накрыв колени пледом, я — на полу, на толстом ковре… Откуда ни возьмись, появилась Анфиска и вспрыгнула к отцу. Он погладил её по пестрой спинке, кошка замурчала.

К горлу подкатил ком. Прямо до слез: березовые поленья негромко потрескивают, распространяя вкусный, знакомый с детства аромат, а за окном — снег… Это от усталости. Не спал толком вот уже несколько суток, всё время на ногах, да еще кудеса эти… Скорее бы всё закончилось. Тогда можно будет написать рапорт, сдать дела и махнуть с Лилькой на Байкал…

Я протянул отцу фотографии. Рассеянно перебирая снимки, он мельком глянул на Мерфи, отложил, и впился глазами в фото азиата.

— Это тебе Константин дал? — спросил он, сдвинув очки на лоб.

— Нет. Наши информационщики. У них новая программа: вычисляет потенциальных преступников. Хотел, кстати, с тобой обсудить правомерность…

— Очень интересно. — перебил отец. — Значит, Рашида в преступники записали… Программа, говоришь?

Я насторожился. Это имя мне уже попадалось.

— Ты его знаешь?

— Рашид Калиев. Консультант по инвестициям. Меня с ним Костя познакомил, несколько лет назад.

Я чуть не подскочил. Это имя было в папках!

— Вы во что-то инвестировали? — я постарался не выказать заинтересованности.

— Да нет, это так… Легенда. На самом деле, Рашид — самый удивительный человек, из тех, что мне доводилось встречать. Своего рода, гений.

Что-то часто мне в последнее время всякие гении попадаются.

— И что в нем особенного?

Я вспомнил, что в деле Рашида Калиева ничего такого не было. Только то, что он — консультант. Чертовщина какая-то, ей Богу.

— Во многое я тебя посвятить не могу… — отец снова напялил очки. — Однако скажу: никакой Рашид не преступник. Он помогал нам с Константином. Точнее, не так: это мы помогали господину Калиеву в его поисках.

Я присвистнул.

— Во что вы с дядей Костей ввязались?

— Да как тебе сказать… — он пожал плечами, задумчиво пошурудил кочергой в камине, поправляя дрова.

— Ну ладно, дядя Костя… Ты-то к ним каким боком?

— Да каким… — он снова пожал плечами, стараясь казаться равнодушным. — Скучно на пенсии.

Даже если ему что-то известно — сейчас не скажет. Он всегда так. Мать вот не выдержала: вечные тайны, недомолвки, секреты… Я вздохнул.

— Так что мне делать с этим Рашидом? Искать?

— Разумеется!

Я помолчал, а затем решился:

— Пап… ты веришь, что дяде Косте стало плохо за рулем?

Он несколько минут смотрел в огонь, поглаживая кошку, затем задумчиво произнес:

— В нашем возрасте чего только не бывает…

— Ну знаешь! — я вскочил. — За дурачка меня держите? Развели конспирацию…

Я надеялся, что хоть сейчас отец будет откровенен. И, признаться, его нежелание хоть как-то мне помочь, просто выбило из колеи.

— А вот и разберись! — вставать он не стал, но так зыркнул из-под бровей, что всякое желание воевать пропало. — Привык, понимаешь, на всем готовом. Теперь сам попробуй, каково оно.