Бог играет в кости (СИ)

Длинными прыжками принеслись две собаки. Увидев нас — остановились, нацелив острые морды, подняв торчком короткие, рубленные хвосты. Понюхали стылый воздух и равнодушно убежали. Вдоль забора — фигуры в камуфляже. Оружия не видно, но я не сомневаюсь: в случае чего оно появиться.

Выйдя из машины, Ассоль огляделась с таким же любопытством, как и я…

— Тут что, какой-нибудь босс мафии живет? — спросил я Воронцова.

По моим представлениям, доберманы и многочисленная охрана могли свидетельствовать только об одном…

— Не совсем, но близко. Сейчас сами всё узнаете. Прошу!

Он махнул рукой в сторону дома. Там, на высоком крыльце с баллюстрадой, стоял высокий азиат в сером вязаном кардигане и темных очках. Увидев его, Ассоль вскрикнула и бросилась навстречу. Тот раскрыл объятия… Такого приема я не ожидал. Поискал глазами Кидальчика, но тот уже бодро ковылял вслед за девушкой.

— Рашидик! Как я рад тебя видеть! — закричал он издалека.

Человек в очках вскинул голову.

— Александр-ага? Это и вправду вы?

— Я, я, можешь не сомневаться!

Старик обнял азиата. Я чувствовал себя не в своей тарелке. Похоже, тут все знакомы…

— Я искал вас всё время, дядя Саша. Простите, что не вышло раньше…

— Не беда, мой мальчик, не беда! Все живы… Вот, разреши представить тебе моего друга… Алёша, идите сюда! Мы, Рашидик, успели через многое пройти вместе…

Я подошел.

— Познакомьтесь! Это мой старинный друг, Рашид Калиев. Он — великий человек, в чем вы сами скоро убедитесь.

Рашид протянул большую ладонь. Я пожал её здоровой левой — правая рука всё еще не двигалась.

— Вы замерзли. Пойдемте в дом.

Он развернулся, и пошел впереди, обнимая за плечи девушку и поддерживая старика. Прямо семейная идиллия…

Воронцов закурил. Я жестом попросил сигарету и себе — хотелось небольшой передышки. Подошел мужчина, везший нас из аэропорта. Был он в военного образца цигейковой куртке, обтянутой пятнисто-коричневой тканью, с густой бородой и веселыми ярко-голубыми глазами. Из-под форменной зимней шапки на лоб его спускался лихой чуб.

— Здорово! — он протянул руку. — Михалыч я. Видел, как ты лошадей чугунных обрушил. Уважаю.

— Очень приятно, Алексей. А со статуей? Я растерялся, не сообразил, что еще можно сделать…

Он улыбнулся. В бороде сверкнули чуть желтоватые зубы.

— А если не растеряешься, а продуманно и целенаправленно? Статую Свободы смогёшь?

— Не знаю. Как-то не задумывался.

Вот и Воронцов любопытствовал, смогу ли я разрушить город… хотя нет. Тогда я сам сказал про джинна.

— Ну что, пойдем? — потер руки Михалыч. — Там Сулейманыч такой плов сготовил! М-м-м… Пальчики оближешь!

Я вдруг почувствовал неуверенность — так бывает, когда посторонний человек оказывается в компании, где все друг друга знают. Кидальчик с Ассоль, сопровождаемые загадочным Рашидом, уже скрылись в доме. Большие окна, поделенные тонкими планками на прямоугольники, гостеприимно осветились.

Воронцов выбросил сигарету в урну, посмотрел на меня. Я тоже выбросил окурок, и замер, не зная, как себя вести.

— Ну что же вы, Алекс? Смелее! Праздник, в конце концов, в вашу честь.

Я удивленно моргнул.

— Не робей, Лёха! — Михалыч хлопнул меня по спине. — Сулейманыч — классный мужик. Большой оригинал. — он рассмеялся каким-то своим воспоминаниям. — Тебе понравится!

Ночь. Я не могу уснуть, несмотря на отупляющую усталость. В животе — непривычная тяжесть от почти смертельного переедания. Пир и вправду удался на славу! Я никогда еще так вкусно и сытно не ел — так мне показалось.

Рашид всё приготовил сам. И это была главная вещь, которая никак не укладывалась у меня в голове: его слепота…

Михалыч подлил масла в огонь, расписав, как они мчались по ночным улицам в спортивной машине. За рулем был Рашид. Этого я себе представить не мог.

И Ассоль… Она сидела с ним рядом, иногда слегка прикасаясь к крупной, темной руке, спокойно, почти неподвижно лежащей на белой скатерти. Ученица…

…Спросил Кидальчика, как это он, будучи знаком с Рашидом, ничего не знал об Ассоль…

— Мы не виделись много лет. Я переезжал с места на место, а Рашид жил далеко, у себя на родине. Занимался там какими-то исследованиями… И только когда начались трагические смерти и похищения, он перебрался ближе к центру событий. Так что мы не общались лет десять — двенадцать…

В армии меня считали везунчиком. Как-то увидели, что я балуюсь с дайсами, и решили, что они заговоренные. Сержант Рагоцки предлагал выкупить кубики — очень боялся не вернуться домой. Я отдал их просто так…

В скором времени сержант погиб. Совершенно нелепо: подорвался на своей же мине. После этого ко мне стали относиться враждебно. Ни для кого не секрет, что солдаты — самые суеверные люди на земле… Они решили, что я забираю чужую удачу. Из армии я уволился, когда понял, что никому ничего не докажу. Даже самому себе. Все эти случайности, роковые совпадения, чудесные спасения не выработали у меня ни адреналиномании, ни веры в свои сверхсилы…

…Так и ворочался с боку на бок, вспоминая прошлое. Когда надоело, поднялся, гадая, сколько прошло времени. Успели остальные разойтись?