БОГ КАЛИБРА 58

– По солнцу умеешь определяться? – строго спросил я.

– Мы по улицам все время ходили…

– По каким?

Шнырь принялся тереть лоб, пытаясь припомнить.

– Ну? – требовательно сказала Алиса.

– Сейчас… Там же всегда таблички… О! Рубеля! Потом еще Левитана! И Сурикова… Вот, мы там всегда и были.

Я поглядел на Алису. Она помотала головой, видимо, улиц Рубеля и Левитана она не помнила.

– Москва большая, – сказал я. – Улиц много.

– Да-да, – подтвердил Шнырь, – Рубеля и Левитана, я оттуда бежал и бежал… Она их утащила, надо помочь, помогите, пожалуйста. Я вам отдам слезы, у нас много слез…

– Тихо! – прикрикнул я на Шныря. – Сиди спокойно. Поможем.

– Спасибо! А то я совсем один… У меня там сестренка…

– Цыц!

Шнырь замолк

– Поговорить надо, – Алиса кивнула в сторону. – Отойдем.

– Будь здесь, – приказал я Шнырю. – Ни с места, понял?! Ни шагу! А то сам тебя прибью!

Пацан кивнул.

Мы отошли чуть. Пацан сидел, похожий на грязного весеннего воробья, разглядывал Папу, пытался гладить его через прутья клетки. Папа не урчал и не противился вообще, сидел спокойно.

– Уходить отсюда надо, – шепнула мне Алиса, когда мы отошли на расстояние.

– Как уходить? – не понял я. – А как же… Надо сходить, посмотреть…

– На что смотреть? Ты у нас не видел, что ли? – спросила она истерично.

– Но все-таки.

– Им не помочь, – сказала она негромко. – Это… Это хуже всего.

– Как это не помочь?

– Так. Это всегда так бывает. Навка… Это. Это оттуда.

Она кивнула на запад.

– Раньше не было, сейчас только. Да и то, думали, что это все сказки. Приходят, влезают в семью, совсем, как люди… Это пацан сказал, что она в трубе завелась, а она между ними завелась.

Я поморщился. Нет, все-таки Гомер прав был. Насчет тутошней жизни. Не жизнь тут. Уходить надо. Дорогу запомнил. Вернусь домой.

– Это так бывает, – рассказывала Алиса. – Кто-то исчезает, ненадолго, на пару дней. Возвращается, говорит, что заблудился. А через месяц люди начинают пропадать. Про трубы детям рассказывают, чтобы они без дела не болтались. Шнырь считает, что это женщина, а это и мужчиной может быть. Кем угодно. Если оно пришло, то все уже. Ты думаешь, почему козы перестали доиться?

– Помочь нельзя?

Алиса пожала плечами.

– Не знаю, – сказала она. – Ты же видел, что у нас было… Скорее всего, они уже все мертвы. Вот тебе и ответы, Дэв.

– Какие ответы?

– Такие. Почему бронедверь открыли. Свой потому что пришел. А мне повезло, я гуляла в то время…

Алиса хмыкнула.

– Они меня все время ругали за то, что я гуляла, а вот… Жизнь мне спасло.

Алиса поежилась.

– А дети? – спросил я.

– А что дети?

Я поглядел на Шныря. Мелкий еще, расти и расти. Тощий, грязный, куртка с дырьями, блох килограмм, наверное.

– А что дети? – нервно повторила Алиса. – Что мы тут можем?

– Зачем ей дети?

Алиса пожала плечами.

– Откуда я знаю?! Зачем…

Она с силой терла ладони.

– Знаешь, никто никогда навок вживую не видел. Как они выглядят, тоже неизвестно. Находят разоренные семьи, вот и все. Один только раз…

Я вдруг подумал, что мы сидим на открытом пространстве. Слишком долго. Слишком хорошая цель.

– Надо в дом вернуться, – сказал я. – Эй, Шнырь, пойдем.

Мы вернулись в срезанный дом, поднялись до третьего уровня, велели пацану ждать, а сами пошагали наверх, за снаряжением. Через пять пролетов возобновили разговор.

– Один только раз, – шепотом рассказывала Алиса. – Девочка сбежала, смогла кое-что рассказать. Навка, она не убивает.

– Почему?

– Она просто детей любит. Не в том смысле, что питается

ими, нет. Она их держит в каком-нибудь месте, кормит, играет с ними, она как мама… Пока они не вырастают. И только потом…

– Понятно, – перебил я. – И только потом понятно. Надо им помочь.

– Как? Мы даже не знаем, где это все произошло…

– Шнырь покажет.

– Если дорогу запомнил…

– И что ты предлагаешь?! – крикнул я. – Вот так все бросить? Сдаться?! Давай, сдавайся! А я не буду. Меня какой-то навкой не испугаешь, я не такое видел!

Я ударил кулаком в стену, бетон загудел.

– Я пойду с ним, – я указал пальцем вниз. – Ты как хочешь…

Вполне возможно, что шанс спасти детей еще оставался. Возможно, что и других найдем. Если навка их не сразу убивает, то еще успеем отыскать, вполне успеем. А потом…

В голове у меня уже строились планы. Убью навку. Займу убежище. Схожу за своими – за Ноем, Старой Шурой. Станем жить здесь. Конечно, погани здесь больше гораздо, но и жизнь сытнее. Помидоры! Тыквы! Потом можно будет с другими убежищами объединиться, выйти за Кольцо, перебить рейдеров…

– Погоди, – догнала меня Алиса.

– Ну что? – не останавливаясь спросил я.

– Погоди, я сказать хотела.

– Говори.

Я шагал вверх. Через две ступеньки.

– Насчет невест. Я это… Пошутила. Просто… Ну, тут у нас шутки такие дурацкие, ты извини…

– Извиняю.

А я действительно не держал зла. Только так и не понял, чем все это закончиться должно было.

– Про этого, Шныря. Я согласна.

– Что согласна?

– С тобой согласна. Давай ему поможем, все как ты скажешь.

– С чего это?

– Да так А что? Теперь я это, одна совсем… Ладно, поищем эту йому. Только это…

– Что?

– Ты за ним приглядывай.

– Почему? – не понял я.

Алиса промолчала. Вот не люблю, когда паузы устраивают специальные.