«Бог, король и дамы!»

Кузен Наваррский нравился Соланж много больше кузенов де Монтескью, хотя бы потому, что не смотрел на девочку свысока и с удовольствием болтал с ней обо всем на свете. Рассказы о Наварре и Азе-ле-Ридо, о Сорбонне и шинонском монастыре, об охоте и танцах доставляли родственникам неподдельное удовольствие. А уж когда Соланж призналась кузену, каким образом избавилась от внимания его супруги, юный король и вовсе пришел в восторг.

Разговоры короля с господином де Сен-Жиль были гораздо серьезнее и касались дальнейшей политики Генриха де Бурбона. По мнению Антуана племяннику следовало как можно скорее покинуть Париж, поскольку угар свадебных торжеств мог не только помирить недавних врагов, но и рассорить их пуще прежнего. Как утверждал полковник, для ссоры требовалось немногое — несколько лишних бутылок вина, некстати вспыхнувшие воспоминания, вздорное поведение какой-нибудь фрейлины или проигрыш безобидного пари.

Господин де Сен-Жиль вообще был недоволен королевским двором, находя, что он сильно изменился со времени его последнего посещения, причем не в лучшую сторону. Еще в Блуа полковник нечаянно столкнулся с графом де Лош и де Бар и пара минут ничего не значащей беседы оставила отвратительные впечатления у обоих собеседников. Как это было ни удивительно для двух столь несхожих людей, но шевалье и граф размышляли об одном и том же. Весьма редко появляясь в Турени, его сиятельство тем не менее досадовал, что в нарушении всех правил элементарной вежливости шевалье де Сен-Жиль не явился к нему в Лош, дабы представиться самому знатному вельможе провинции. Почтенный же дворянин, уже давно ставший самым уважаемым и влиятельным обитателем Турени и признанным арбитром во всех разногласиях местного дворянства, искренне недоумевал, как мог этот юноша вопреки всем правилам вежливости и хорошего тона не явился к нему в Азе-ле-Ридо дабы по всей форме представиться самому почтенному и знатному дворянину края.

«Самовлюбленный павлин», — мысленно вынес приговор полковник де Сен-Жиль, когда граф небрежно кивнул на прощание. По мнению старого дворянина, за двенадцать лет, минувших после встречи с юным шевалье, его сиятельство ничуть не изменился, был столь же вздорен, хвастлив и самонадеян.

«Надменный медведь», — недовольно бормотал Жорж-Мишель, с трудом сдерживая раздражение. В отличие от полковника он не узнал давнего знакомого и теперь от души удивлялся, как при такой спеси и ригоризме полковник не присоединился к протестантам и почему он не спешит укрепить его армию своим полком.

Господин де Сен-Жиль не имел пристрастия к авантюрам и потому больше интересовался делами семьи и друзей, чем планами графа де Лош и адмирала де Колиньи. В Париже старый дворянин попытался отыскать Александра, но оказалось, что найти воспитанника было ничуть не легче, чем иголку в печи для хлеба. Прежде всего благородные дамы и господа не могли вспомнить шевалье де Бретея, однако простое именование «шевалье Александр» было им явно знакомо. К сожалению, на расспросы полковника придворные только многозначительно переглядывались, а редкие ответы были столь странными и уклончивыми, что Антуан не знал, что и думать. В одном случае господа уверяли, будто столь почтенному и умудренному сединами старцу не пристало интересоваться шевалье Александром. В другом — что и вельможи познатнее полковника не могли напасть на след молодого человека.

Единственная причина, по которой полковник не швырял собеседникам перчатку в лицо, заключалась не в его преклонном возрасте, а в том, что почтенный дворянин не мог уловить скрытого смысла в речах придворных. К тому же господин де Сен-Жиль не понимал, какое семейство при дворе может оказаться знатнее его. Наконец, после многих бесполезных разговоров и не менее бесполезных трат старый дворянин напал на след воспитанника. Как оказалось, шевалье Александр возжаждал подвигов и отправился на войну. Антуан был не в восторге от подобного решения, но не мог сердиться на мальчика, поддавшегося порыву возвышенных чувств.

Однако какие бы чувства не обуревали воспитанника, полковник полагал, что чем скорее отыщет Александра, тем будет лучше. Зная, что в последнее время всеми военными делами в королевстве заправляет адмирал де Колиньи, Антуан попросил короля Наваррского устроить ему аудиенцию у несгибаемого протестанта, дабы просить помощи в розысках юного шевалье.

Когда почтенный дворянин изложил Шатильону просьбу, адмирал с раздражением поинтересовался, зачем полковнику понадобился какой-то лейтенант. Снизойдя к просьбе короля Наваррского, вождь протестантов был убежден, что господин де Сен-Жиль сложит к его ногам шпагу и предложит себя и свой полк великому делу войны в Нидерландах. И вот, пожалуйста, вместо волонтера Генрих де Бурбон обременил его просителем.

— Александр де Бретей сын моего друга, — спокойно пояснил полковник, твердо решив, не обращать внимание на дурное настроение адмирала. — И я хочу его найти.