Бог не любовь

«Не заходя дальше первых букв алфавита, я бывал в такой ситуации в Белфасте, Бейруте, Бомбее, Белграде, Багдаде и Вифлееме. Я абсолютно уверен, и у меня есть на то причины, что в каждом городе я бы напугался до смерти, попадись мне в сумерках мужчины, идущие с религиозной службы».

Здесь уместно краткое описание боговдохновен-ной жестокости, свидетелем которой я был в этих шести городах. В Белфасте я видел улицы, выжженные двумя враждующими христианскими сектами. Я разговаривал с людьми, родных и друзей которых похитили отряды смерти, чтобы убить или пытать, нередко за одну лишь принадлежность к другой церкви. В Белфасте ходит старый анекдот про человека, которого останавливают на дороге и спрашивают, в какую церковь он ходит. Когда он отвечает, что он атеист, его спрашивают:

«А какой атеист? Протестантский или католический?»

Этот анекдот, на мой взгляд, показывает, насколько религиозная истерия отравила даже знаменитое ирландское чувство юмора. Более того, мой знакомый однажды попал в такую ситуацию на самом деле, и смею вас заверить: ему было не до смеха.

Считается, что конфликт в Северной Ирландии имеет национальные причины, но во время уличных столкновений враждующие стороны обзывают друг друга по конфессиональной принадлежности. В течение многих лет протестантская элита мечтала о католических гетто. Идея независимого Ольстера родилась под лозунгом «Протестантский парламент для протестантского народа!» Сектантство заразительно и неизбежно плодит ответное сектантство, и католическая элита была согласна с протестантами в главном. Она требовала сегрегации и школ под церковным патронажем, т. е. упрочения своей власти. Так, во славу Господню, застарелая вражда вдалбливалась и продолжает вдалбливаться в головы новых поколений школьников. (Мне делается дурно уже от одного слова «вдалбливать»: оно напоминает мне о раздробленных коленных чашечках тех, кто перешел дорогу религиозным бандитам.)

Бейрут, каким я впервые увидел его летом 1975 года, еще подходил на роль «Парижа Востока». Однако этот кажущийся Эдем кишел всеми мыслимыми видами змей. Бейрут страдал от явного избытка религий, и каждая из этих религий имела свое место в конституции. Пост президента, согласно конституции, должен был занимать христианин, чаще всего католик-маронит, спикером был мусульманин, и т. д. Эта система никогда толком не работала, поскольку законодательно закрепляла не только вероисповедание, но также положение в обществе и национальность (мусульмане-шииты находились на самом дне социальной лестницы, а курдам вообще не было места).

Главной христианской партией была вооруженная католическая группировка под названием «Фаланга», основанная маронитом по имени Пьер Жемайель, который в 1936-м побывал на гитлеровской Олимпиаде в Берлине и вернулся под большим впечатлением.

Впоследствии «Фаланга» прославилась резней палестинских беженцев в Сабре и Шатиле, осуществленной по приказу генерала Шарона. Сотрудничество генерала-еврея с фашистской партей может показаться абсурдом, но их объединил общий враг: мусульмане. Израильское вторжение в Ливан в том же году привело к рождению «Хезболлы». Новое движение скромно именовало себя «Партией Бога», мобилизовало шиитскую бедноту и постепенно поставило ее под контроль иранской теократии, воцарившейся тремя годами ранее. Именно там, в прекрасном Ливане, научившись у организованной преступности искусству похищать людей, правоверные не остановились на достигнутом и познакомили нас с прелестями терроризма в исполнении смертников. Никогда не забуду оторванную голову на дороге у полуразрушенного французского посольства. В общем, завидев мужчин, идущих с молитвы, я обычно переходил на другую сторону улицы.