Бог не проходит мимо

Вскоре к могилке подошла еще одна женщина, одетая во все черное, как инокиня, в руках она держала букет алых, будто огненных роз. Женщина наклонилась и молча положила цветы. На фоне белого снега розы вспыхнули огнем, такие яркие они были. Женщина перекрестилась и что-то быстро зашептала бледными губами. Алена едва разобрала имя — Кирилл. Ее слух что-то резануло, а женщина, прикрыв глаза, еще громче зашептала, так что можно было понять слова ее молитвы, она молилась о упокоении убиенного Кирилла.

Сердце Алены неистово забилось, кровь пульсировала в висках, в глазах потемнело. Алена с силой прижала к себе ребенка, словно боясь выронить его. Она вспомнила лагерь и того самого журналиста, которого казнили по приказу Султана. Она не знала эту женщину, не знала, за какого убиенного Кирилла та молилась, кем она ему приходилась — женой, невестой или просто подругой, но она была уверена, что это тот самый Кирилл. Именно здесь, у могилы старца, они встретились, и встреча эта не могла быть случайной. Алена пристально посмотрела в лицо женщины. Наталья плакала, слезы текли по ее бледным щекам. Алена решила сказать ей самое главное.

— Он умер как мученик, он не отрекся от Христа и за это удостоился Царства Божьего, я это знаю.

Наталья открыла заплаканные, помутневшие от слез глаза и с удивлением посмотрела на незнакомку, пытаясь понять, что ею было сказано. Потом взор ее прояснился, глаза вспыхнули радостным светом.

Больше они ничего не сказали друг другу — все было понятно и без слов.

Алена направилась к собору. Сразу после вечерней службы они с Петей поехали обратно.

Метель к вечеру усилилась. Время черных и непроглядных предснежных ночей закончилось. Теперь тьму пронзали вихри летящего к земле чистого в своей первозданности снега. Серебристые снежинки, освещаемые дальним светом фар, образовывали дивные, феерические светящиеся потоки, с бешеной скоростью несшиеся навстречу машине. Сзади кружились вихри легкого, еще не успевшего зацепиться за землю снега, словно желавшего устремиться назад, в небеса, и создававшего эффект огромной скорости и объема пространства, пронизанного этой скоростью. Стояли молчаливые темные леса, образующие мрачный тоннель, они нависали над дорогой и уходили вершинами в мутное крутящееся небо. Все смешалось в этом диком вихре: потоки времени, пространство, запредельные миры и стихия, создавая мистическую завораживающую картину мироздания.

1993 год. Известный монастырь. Подошла очередь Алены, она в волнении опустилась на колени перед старцем. Он взглянул на нее и вновь углубился в молитву.

Ей показалось, что он очень строго посмотрел на нее. Она приблизилась к нему, чтобы задать свой вопрос, и в этот момент обоняла дивное тонкое благоухание, ни с чем не сравнимое, разве что похожее на запах мира.

«Запах вечности», — подумала она.

— Батюшка, скажите, какой путь мне выбрать: монашество или в миру, замуж, семья? — решилась спросить она.

Она так часто мысленно задавала старцу этот вопрос и так часто получала от него в своем воображении ответ, что даже не узнала свой голос, словно это и не она произнесла. Старец молчал, лишь тихо перебирая своими тонкими пальцами ветхие истончившиеся четки. Алена хотела повторить вопрос, думая, что отец Илиодор ее не расслышал, углубившись в молитву.

— В монастырь? Какая прыткая, так сразу и в монастырь. Господь приведет тебя в монастырь, только прежде ты падешь до самого дна, отречешься от Него, но, прошедши через страдания, возвратишься. Господь через твоего сына спасет тебя от вечной геенны огненной, вырвет тебя со дна ада, не даст тебе погубить людей.

Старец еще раз строго посмотрел на нее и не дал своего благословения, вновь углубившись в молитву. Алена ничего тогда из его слов не поняла. На вопрос Насти ответила уклончиво: «Кажется, что-то сказал про монастырь в будущем, но не сейчас, я не поняла». Настя, видя, что Алена потрясена, не стала больше приставать с вопросами.

2006–2010 г.