Бог огненной лагуны

Сотрудница, к которой его поочередно отфутболили все сотрудники отдела кадровой службы, долго не могла понять, чего же хочет этот, совершенно нецивилизованного вида крепыш в потертой кожанке. Наконец сообразив, в чем дело, она достала какую-то папку, из которой извлекла отпечатанный на принтере лист бумаги, где значилось четыре фамилии.

– Ага... – Стас издал довольное хмыканье. – Вот это-то мне и нужно... Ну-ка, ну-ка, кто тут у нас?

Он разглядывал список с видом биатлониста, ищущего мушкой на мишени общеизвестное «яблочко». Это зрелище привело сотрудницу отдела в состояние тревожного волнения.

– А-а... К ним у милиции есть какие-то вопросы? – решилась спросить она.

– А? Что? Ах, да... Есть, есть... – Крячко с многозначительным видом покачал головой. – А у вас служебные характеристики на этих людей имеются?

– Конечно... – продолжая волноваться, сотрудница достала скросшиватели, в которых разыскала среди уймы подшитых бумаг отпечатанные на принтере листы с кратеньким текстом. Пробежав его глазами, Станислав пренебрежительно фыркнул:

– Блин, характеристики-то все на одно лицо, как в «Семнадцати мгновениях»: «Истинный ариец, характер нордический, стойкий...» Это не характеристики, а халтура. Ну, хорошо, предположим, что они и в самом деле объективны. Итак, первый по списку, а, значит, и главный претендент на место директора дома инвалидов некто Лысов. Вопрос о его назначении еще не рассматривался?

– Нет, он взял самоотвод и попросил вывести его из резерва. Да вообще-то пока еще никто и не ставит вопрос о назначении нового директора.

– То есть прежнего с должности не снимают? – чуть удивился Крячко.

– Ну, вначале было такое мнение. Но к руководству департамента поступило коллективное письмо от обитателей дома инвалидов, в котором они просили оставить Кононенко директором. Поэтому, скорее всего, он и останется на этой должности.

Задушевно распростившись с впечатлительной сотрудницей, Стас покинул кабинет и, прыгая через ступеньку, направился вниз. Он даже не подозревал, как долго после его ухода та время от времени бросала взгляды в сторону двери, словно ожидая, что на пороге кабинета вновь появится этот с виду неотесанный, грубоватый, но тем не менее довольно-таки обаятельный сыщик.

Времени до вечера было еще предостаточно, и Крячко решил распорядиться им рачительно. Он вернулся в управление и обзвонил райотделы, куда направлялись ориентировки на серые «Шкоды» с восьмеркой в номере. Большинство окончательных результатов еще не имело, но три района, где машин для проверки было всего ничего, результаты проверки алиби их владельцев уже имели. В одном районе все три «Шкоды» были «чистыми» – их владельцы имели железное алиби. А вот в двух других по одной машине, нуждающейся в более пристальной проверке, обнаружилось. Местные штабисты, с которыми общался Крячко, о хозяевах машин рассказать смогли немногое. Об одном сообщили, что это предприниматель, помешанный на инопланетянах, другой оказался философом без постоянного места работы, который несколько лет назад состоял в одной из группировок экстремистского толка. Взяв их адреса и контактные телефоны, Стас после короткого обеда в ближнем кафе отправился на своем отдохнувшем «мерине» к философу-экс– экстремисту.

Тот проживал в Балашихе, в однокомнатной квартире старой девятиэтажки. Через час езды он подрулил к дому, возле которого, несмотря на начавший моросить мелкий осенний дождь, под зонтиками в плащах-дождевиках сидели две старушки миролюбивого вида. Станислав прикинул, в котором из подъездов может обитать обладатель квартиры номер пятьдесят. Старушки, до того обсуждавшие что-то архиважное, разом замолчали и обратили свои взоры в его сторону. Выйдя из машины, Крячко направился прямо к ним. Он решил начать, с так сказать, предварительной рекогносцировки, выяснив у старушек все, что только можно, о жильце пятидесятой квартиры. Станислав изобразил улыбку «а-ля Бельмондо» в роли «Великолепного» и, поприветствовав собеседниц, вежливо поинтересовался, не знают ли те Родакова Павла Яновича. Старушки переглянулись, и одна из них, с синим зонтом в белый горошек, сдержанно известила, что таковой им известен, но тут же задала встречный вопрос:

– А вам-то он на что? То участковый к нему с раннего утра чего-то там домогался, то теперь вам он зачем-то понадобился... Вы кто будете-то?

Стас показал свое служебное удостоверение и примирительно заметил:

– Вас, я вижу, беспокоит, что к Родакову милиция проявляет повышенный интерес. Вы о нем что могли бы сказать?

– Да, в общем-то, все только хорошее, – категорично ответила вторая, под траурно-черным зонтом со сломанной спицей. – Живет тихо, с соседями не скандалит, пьянок у себя не устраивает. Вежливый, всегда пройдет поздоровается.

– А вы давно его знаете? – Крячко с благодарностью посмотрел на небо, которое внезапно прекратило разводить слякоть.