Бог Солнца в поисках... суррогатной матери (ЛП)

— Я не понимаю. Как они могут увидеть Мааскаб на спутнике, ведь здесь нет никого? Они взломали вашу систему?

Гай покачал головой.　

— Скорее всего, нет. Мааскаб не продвинут в технологиях.

Очевидно, нет. Эта деревня напомнила мне до испанскую версию Ренессансной ярмарки… но без эля, хиппи или удов.

— Это иллюзия, — сказал Гай. — С каждым днем они становятся более могущественными со своими темными искусствами.

Это звучит плохо. Действительно плохо.　

— Так что же нам делать? Есть ли другие деревни или места, где бы они могли спрятать ее?

— Я должен вернуться в свой мир, — категорично сказал Гай. — У меня гораздо больше шансов обнаружить следы оттуда. Ещё мне нужно найти эту проклятую сестру.

— Симил? — спросила я.

— Да.

— Если ты найдешь ее, скажи ей, у меня есть несколько претензий, — спохватилась я.

— Встань в очередь, — ответил он.

— Тебе нужно уйти? — Эмма была на грани слез.

Гай накрыл ее щеку и страстно поцеловал. Она отстранилась и смахнула слезы камуфляжным рукавом.　

— Прости. Я знаю, что невеста могущественного Бога Смерти и Войны не должна плакать.

— Я люблю тебя, Эмма. Со слезами и всем. Я увижу тебя в Седоне, и мы проведем весь день, занимаясь любовью.

— Было бы хорошо, — сказала она печальным голосом.

Это было сигналом к тому, чтобы я ушла. Я не была в настроении слушать их пошлые маленькие планы, но затем Гай повернулся, чтобы уйти. Я догадалась, что он отправился на поиски портала Сенота

— Эй, — крикнула Эмма. — Ты ничего не забыл?

О, круто. Они перепихнутся, перед тем как он уйдет?

Гай остановился спиной к нам. Он тяжело вздохнул?

— Пожалуйста? — умоляла она. — Они отрастут.

Отрастут? Упс. Я не хочу этого знать…

Он медленно повернулся, его глаза светились в ночи.　

— Да, любовь моя. Конечно. — Он потянулся к спине и вытащил большой нож.

Какого черта он собирался с этим сделать?

Он развернул Эмму и одним точным ударом отрезал ее косу прямо возле затылка, а затем свой собственный хвост.

Прижав волосы к груди, Гай посмотрел в небо и заговорил:

— In halach puczical, in uchucil, ca kaxah yokolcab ichi pixan.

Воздух поднялся вокруг нас, и в моей памяти промелькнуло то, когда Кинич в последний раз говорил со мной.

Мое кровяное давление упало, когда я поняла, что он произнес точно те слова в момент, когда он сжег Скаб.

Гай быстро поцеловал Эмму в нос.　

— Я предлагаю тебе не разрушать связь на этот раз, любовь моя.

Она с любовью погладила покрытую щетиной щеку.　

— Никогда.

Он присел на корточки, поместил пряди волос в грязь и поджёг. Брут и другие люди тихо стояли за ним, глядя в страхе, когда волосы быстро превратились ни во что.

Мои мысли путались. Что это значит?

— До свидания, любовь моя.

Гай исчез в джунглях, прежде чем вы могли сказать «пылающий шарик из волос».

— Что же. Думаю, пора мне вернуться в Седону. — Она вытерла еще одну слезу и стала уходить.

— Эмма? — Я потянулась за ней, как нетерпеливый щенок. — Что это значит? Эта фраза и сожжение твоих волос?

Тихо, с явной печалью в голосе, она сказала:　

— Мое сердце, моя сила, мы объединяемся в этом мире внутри моей души — это молитва, Молитва о верности и защите.

Какая красивая фраза.　

— А волосы?

— Это завершает ритуал; создает связь между двумя душами. Думаю, ты могла бы сжечь другую часть своего тела, если хочешь, но волосы — это наименее безболезненная вещь, которую можно потерять.

— Извини, но я не понимаю. Что ты подразумеваешь под «связью»?

— Это создает связь, которая позволяет богам легче отслеживать тебя. Это похоже на привязанность к их жизненной силе. С Гаем, это позволяло ему поговорить со мной, когда он, ну, его душа оказалась в ловушке Сенота сделанной Мааскабом и…

Эмма продолжала говорить, но мой разум отделился от настоящего времени. Он закручивался и завивался, когда он подсчитывал и вычислял и складывал кусочки вместе.

Боже мой! Кинич.

Глава 26

Долгий обратный перелет на самолете Учбена оказался самым худшим и удручающим ожиданием за всею мою жизнь. Никто и слова не произнес. Но, а что тут сказать? Плохие парни перехитрили нас, и каждый, кого мы любили и заботились, стоял на передовой линии.

Как ни странно, но чувствовала, что моя мама выжила, хотя и понятия не имела, в каком состоянии. Но обнадеживающий голос в моей голове говорил, что она еще не ушла в мир иной и мы все же успеем спасти ее. Я цеплялась за эту мысль, как за спасательный круг.

Что касается Кинича, то эта была совершенно другая энчилада в духовке. Сердце металось между восторгом (Кинич пытался связать себя со мной) и ужасом (я не знала, что произойдет, когда я завершу ритуал).　

Как только я переступила порог дома Кинича, то сразу же направилась в кухню, нашла ножницы и взяла спички, а затем пошла в его комнату. Немудрено, Кинич лежал в своей постели, именно там, где я его и оставила. Доктор — тот же самый моложавый с короткими, каштановыми волосами — склонился над ним, проверяя жизненные показатели.　

— Что-нибудь изменилось?　

— Мне жаль. Я зайду после обеда.