Бог Солнца в поисках... суррогатной матери

«А для чего? Если — в лучшем случае — это никак не повлияет на отношения. По твоему человеческому определению, я мужчина, которого в один прекрасный день охарактеризую, как бессердечного, эгоистичного, упрямого, высокомерного и невнимательного».

— Ты специально так говоришь.

«Пенелопа, я бы уничтожил тебя. Мое существование слишком холодное место, чтобы его с кем-то делить. Я слишком холодный».

Холодный? Точно не то слово, которое я бы использовала, чтобы описать это создание, которое тайно тратит деньги и время, чтобы помогать нуждающимся детям или спасает упрямых, как ослы, людей, как меня вот или… тот, который целуется с такой страстью и силой, что мне всего лишь стоит раз прикоснуться к его губам и полностью стать зависимой от него. Ни в ком в этом мире не было столько страсти, сколько в Киниче.

Ни в ком.

Так что все сводилось к тому, что он не верил, что может сделать меня счастливой.

Но я была полна надежды и верой, что у нас все получится, если мы будем вместе.

А мы были? Сердце и тело говорили «да». И я верила, что его тело и сердце солидарны с моими. Потому что напряжение между нами было… эпическим.

Теперь мне нужно, чтобы он понял это.

— Ранее ты мне кое — что сказал, что ты под этим подразумевал? — спросила я.

«Ты должна быть более конкретной».

Могу я это сказать? Могу?

Да.

— Твое последнее желание, перед тем как появился Мааскаб, оказаться внутри меня?

Я услышал низкий стон.

«Я не мог больше ни о чем думать».

Я тоже. Я была одержима.　

— Потому что ты должен знать, я мечтаю о тебе, Кинич… все время. О твоем вкусе. О наших переплетенных телах. Я точно не знаю, что произошло той ночью между нами, но мое тело пристрастилось к тебе.　

Эротическое тепло закружилось вокруг моих сосков и глубоко внутри моей сердцевине.

«Я чувствую тебя. Я чувствую, как твое тело возбуждается. Это самое эротическое ощущение, которое я когда-либо испытывал».

Он снова застонал.

Если бы он мог ощутить реакцию моего тела, то возможно смог бы осознать, что когда мы вместе — мы сильны? Или сколько огня переполняет его сердце?/Или насколько горячо его сердце?　

— Это все ты. Ты это делаешь со мной. Я просто думаю о тебе и вот, что происходит.

«Прикоснись к себе, — неожиданно скомандовал он, — Я хочу почувствовать то, как ты кончишь».

— Что? Нет.

Я не могу.

— Делай же.　

Бог заговорил в нем. Вид, который ждет, чтобы ему повиновались.

Я содрогнулась, понимая, что вдруг захотела сделать то, что он просит.

— Ты используешь свой голос на мне?

«Нет. Но если не подчинишься мне, то воспользуюсь».

— Ты бы не стал.

Часть меня была шокирована, но другая завелась и такая реакция меня удивила.　

«Я алчный бог, Пенелопа, с редкими удовольствиями в жизни. И когда я чего-то хочу, то я это получаю. Прямо сейчас, я хочу испытать то, что чувствует твое тело, когда ты испытываешь оргазм, пока думаешь обо мне».

Я человек, поэтому не собираюсь утверждать, что никогда не делала… это. Но сейчас как-то неловко совсем.　

— Я…я… не могу. Слишком…

«Я чувствую глубокое, грызущее напряжение между твоими ногами. Влажное тепло. Твое тело готово принять меня. Дай своему телу то, чего оно так жаждет, Пенелопа. Дай мне то, чего хочу я.»

Я тоже этого хотела. Но только с ним. Я хотела почувствовать его вес на моем теле и его толстый член, ласкающий меня глубоко внутри.

Но прикоснуться к себе вот так? При свидетелях? Которые могут почувствовать это?

Сделай это Пен. Представь это, как секс по телефону. Только без телефона.

Тьфу! Не могу, это так странно.

— Я уже заканчиваю с душем.

«Да, — прошептал он. — Прекрасная идея. Начни заканчивать с нежных и медленных поглаживаний грудей».

Я едва слышу его голос, но если бы мы стояли лицом к лицу, я полагаю, он бы уже был на грани извержения. Каждая нота в его тоне была напряжена. Жесткая. Необузданная. Дикая.　

От понимания, что я могла действовать на него, таким образом, я не на шутку завелась, такого я еще никогда не испытывала.

Кровь мчалась глубоко внутри и устремилась к чувствительной плоти между бедер. Рука дрожала.

Опять же, чтобы еще странного добавить в мой список последних дней и событий?

— Мне нужно притвориться, что ты со мной, — сказала я, едва громче шепота.

«О, но я рядом. Никакого притворства. Я чувствую всё, что чувствуешь ты. Всё, к чему ты прикасаешься, словно я сам трогаю тебя. А теперь обхвати грудь».

Я не могла поверить, что делаю это. Закрыв глаза, я представляла, что мои руки это его.

«Да», — простонал он. — «Твоя грудь такая упругая и соблазнительная. Ущипни себя за соски».

— Но…

«Выполняй».

Выдохнув, я повиновалась. Что, если это всё, что у нас с ним будет. Я и… я? С ним, как с тактильным вуайеристом?

Не думай об этом сейчас.

Я представила, что его грубые, большие руки обхватывают мою грудь, массируют и щипают за изнывающие, жесткие соски. Ощущения невероятные.

Да. Он оказался прав. Моему телу это было необходимо. А зная, что Кинич ощущал мое удовольствие…

Тихий стон слетел с моих губ.

«Именно это я сделаю с тобой, когда снова буду в своем теле».

— Говори со мной, — прошептала я.