Богач, бедняк. Нищий, вор

— Если не скажешь, я заправлюсь у кого-нибудь другого.

— Валяй. Деньги идут не мне, а дяде, — сказал Том.

— Я собиралась пригласить тебя на пикник, — сказала она. — На озеро. Сегодня вечером. Жареные сосиски, целых три ящика пива. Но я тебя не приглашу, если не скажешь, как меня зовут.

Том с улыбкой глядел на нее, стараясь выиграть время. Он заглянул в «шевроле». Близняшка явно ехала купаться. На сиденье лежал белый купальник.

— Мне просто хотелось тебя подразнить, Этель, — сказал он. У Этель был белый купальник, а у Эдны синий. — Я тебя сразу узнал.

— Налей мне три галлона за то, что правильно угадал.

— Я не угадал, а знал с самого начала. Ты мне запомнилась, — сказал он, беря шланг.

— Еще бы. — Этель огляделась вокруг и сморщила носик: — Как можно работать в такой помойке? Такой парень, как ты, мог бы найти что-нибудь получше. Например, где-нибудь в конторе.

Когда они познакомились, Томас сказал, что ему уже девятнадцать и он окончил среднюю школу. Она тогда заехала поболтать с ним после того, как он в субботу днем минут пятнадцать выдрючивался перед ней, ныряя в озеро.

— Мне здесь нравится, — заявила Этель. — Я люблю работу на воздухе.

— Еще бы мне не знать, — сказал он, хихикнув.

Они занимались любовью в лесу, на одеяле, которое она держала в машине. Том занимался любовью с ее сестрой Эдной там же и на том же одеяле, правда в другие вечера. Близняшки легко относились к жизни и считали, что надо всем делиться, по-семейному. Они немало способствовали тому, что Том задержался в Элизиуме и в гараже дяди. Правда, что он будет делать тут зимой, когда в лесу ляжет снег, он еще не знал.

Он завинтил колпачок на баке и повесил шланг. Этель дала ему долларовую бумажку, но без купона на бензин.

— Эй, — сказал он, — а где купон?

— Сюрприз, сюрприз, — сказала она. — У меня все купоны кончились.

— Они должны у тебя быть.

Она надула губки.

— И это после всего, что было между нами! Ты считаешь, что Антоний требовал у Клеопатры купоны?

— Она же не покупала у него бензин! — сказал Том.

— Какая разница? Мой старик покупает купоны у твоего дяди. Из одного кармана — в другой. Ведь идет война.

— Уже кончилась.

— Ну, только что.

— Ну ладно, — сказал Том. — Только потому, что ты такая красивая.

— По-твоему, я красивее Эдны? — спросила она.

— На сто процентов.

— Я ей об этом скажу.

— Зачем? Ни к чему огорчать людей. — Его вовсе не прельщала мысль наполовину сократить свой гарем из-за утечки информации.

Этель заглянула в пустой гараж.

— Как ты думаешь, а в гараже этим занимаются?

— Побереги себя для сегодняшнего вечера, Клеопатра, — сказал Том.

Она хихикнула:

— Всегда приятно что-то попробовать. У тебя есть ключ?

— Со временем будет. — Теперь он знал, чем будет заниматься зимой.

— Почему бы тебе не оставить эту помойку и не поехать со мной на озеро? Я знаю место, где можно плавать голышом.

Она зазывающе заерзала по растрескавшейся коже сиденья. Надо же, чтобы две девушки из одной семьи были такими горячими штучками! «Интересно, — подумал Том, — какие мысли одолевают их отца и мать, когда они в воскресенье отправляются с дочерьми в церковь?»

— Я ведь работаю, — сказал Том. — Я нужен промышленности Штатов. Поэтому я не в армии.

— Как бы я хотела, чтобы ты был капитаном, — заметила Этель. — Мне бы понравилось раздевать капитана. Одну медную пуговицу за другой. А потом отстегнуть кортик.

— Знаешь что, уезжай поскорее, пока не пришел дядя и не потребовал у меня твой купон на бензин.

— Где мы сегодня встретимся? — спросила Этель, включая мотор.

— У библиотеки в восемь тридцать. Тебя устраивает?

— Ладно, в восемь тридцать, красавчик. Я весь день буду загорать, думать о тебе и вздыхать. — И, помахав ему рукой, она уехала.

А Томас снова уселся в тени на расшатанный стул. «Интересно, — подумал он, — Гретхен так же разговаривала с Теодором Бойленом?»

Он сунул руку в пакет и достал второй бутерброд. На нем лежал листок бумаги, сложенный вдвое. Он развернул его. По-детски аккуратными буквами карандашом было выведено: «Я тебя люблю». Том прищурился. Он сразу узнал листок — в кухне на полке всегда лежал блокнот, в котором Клотильда ежедневно записывала, что надо купить.

Том тихонько присвистнул и вслух прочел: «Я тебя люблю». Ему только что исполнилось шестнадцать, но голос у него был еще по-мальчишески высоким. Двадцатипятилетняя женщина, с которой он разве что перекинулся парой слов! Он тщательно сложил записку, спрятал ее в карман и уставился на поток автомобилей, мчавшихся к Кливленду; он не сразу принялся есть свой сандвич с беконом, салатом и майонезом.

Ни на какой пикник сегодня вечером он не поедет, это уж точно!

II