Богач, бедняк

— Какую забавную историю расскажу я завтра девчонкам в магазине, — тарахтела мисс Соамс, порозовевшая от выпитого вина, прижимаясь все сильнее своим бедром к ноге Рудольфа. — О том, что меня в это воскресенье сбил с пути истинного сам великий, неприступный мистер Ледышка собственной персоной…

— Прекрати паясничать, Бетси, — одернул ее Ларсен, с беспокойством глядя на Рудольфа, как тот воспримет такую фамильярность.

Но мисс Соамс не обращала на него никакого внимания. Она откинула белокурую прядь со лба своей маленькой, пухленькой, как подушечка, ручкой.

— Своими столичными манерами, своим коварным калифорнийским вином наследный принц заставил меня потерять голову, принудил к пьянству и непристойному поведению на публике. Ах, какой все же хитрец этот мистер Джордах! — Она поднесла пальчик к уголку глаза и подмигнула. — Когда смотришь на него со стороны, то кажется, что он способен одним взглядом, за одно мгновение заморозить целый ящик пива. Но наступает воскресенье, и вот он — настоящий, не выдуманный мистер Джордах. Пробки из бутылок — в потолок, вино льется рекой, он охотно смеется старым скабрезным шуткам Бена Ларсена и запросто пьет с этими несчастными маленькими продавцами с первого этажа. Боже, мистер Джордах, какие у вас все же острые колени!

Рудольф невольно рассмеялся, и вместе с ним остальные.

— Ну, о ваших этого не скажешь, мисс Соамс, — сказал он. — Готов поклясться!

Все снова покатились со смеху.

— Мистер Джордах — мотогонщик, бросающий вызов самому дьяволу, бесстрашно носящийся по скалам, он все видит, все чувствует, все знает, — продолжала веселиться мисс Соамс. — Боже, я просто больше не могу называть вас мистером Джордахом. Можно мне называть вас «молодой хозяин»? Или обойдемся чем-нибудь поскромнее, может быть, просто Руди?

— Просто Руди, конечно, — ответил он.

Если бы здесь больше никого не было, он грубо схватил бы ее, сжал, стал целовать это маленькое, соблазнительное личико, эти влажные, насмешливые, такие податливые, такие манящие губы.

— Все, условились, — сказала она. — Сони, называй его просто Руди.

— Хелло, Руди, — тут же послушалась ее захмелевшая подружка. А ей-то что? Она не работает у него в магазине.

— Бенни, теперь ты, — скомандовала мисс Соамс.

Ларсен бросил умоляющий взгляд на Рудольфа.

— Не обращайте внимания, — сказал он. — Она перебрала.

— Что за глупое упрямство, Бенни, — поощрял его Рудольф. — Можешь называть меня Руди.

— Ладно, Руди, — неохотно произнес Ларсен.

— Руди, человек-загадка, — продолжала в том же духе мисс Соамс, потягивая вино из стакана. — Как только закрывается магазин, он куда-то исчезает. Никто не видит его нигде, кроме как на работе, ни мужчины, ни женщины, ни дети. Особенно женщины. Только на первом этаже нашего магазина работают двадцать смазливых девушек, которые по ночам обливают слезами свои подушки, мечтая о нем, не говоря уже о девушках в других отделах, но он проходит мимо с неприступным видом, с холодной, бессердечной улыбкой.

— Где, черт побери, ты научилась так высокопарно выражаться? — спросил смущенный Рудольф. Ее речь забавляла его, и в то же время он был польщен.

— Она — «книжный червь», — объяснила мисс Пакард. — Проглатывает по книге в день.

Мисс Соамс не обратила на ее слова никакого внимания и продолжила монолог:

— Перед вами секрет, окутанный тайной, как однажды удачно выразился мистер Черчилль по другому поводу. Как сообщают, по утрам, на рассвете, он совершает пробежки в компании цветного мальчишки. Чем вдохновляет его этот цветной паренек? Что он ему дает? Его также видели в Нью-Йорке, в нищенских кварталах. Какие грехи совершает он в этом большом городе? Почему он не грешит там, где живет?

— Бетси, — в который раз одернул ее Ларсен. — Пошли лучше покатаемся на лыжах.

— Ладно. Настраивайтесь на ту же волну в следующее воскресенье, и, возможно, вам ответят на все интересующие вас вопросы, — продолжала мисс Соамс. — А сейчас можешь поцеловать мне руку. — Она протянула ему изящно изогнутую руку, и Рудольф, слегка покраснев, поцеловал ее.

— Мне пора возвращаться в город, — сказал он.

Счет лежал на столике, и Руди положил рядом несколько купюр — всего пятнадцать долларов, вместе с чаевыми.

Когда они вышли из ресторана, шел небольшой снег. Мрачная, опасная гора нависла над ними. В этой легкой завесе снега были видны лишь ее расплывчатые очертания.

— Спасибо за ланч, мистер Джордах, — сказал Ларсен. (Одного фамильярного «Руди», кажется, ему вполне хватило.)

— Пошли, Бетси, — позвал мисс Соамс Ларсен. — Заберемся на склон, спустимся вниз, и ты отрезвеешь — винных паров как не бывало.

— Я возвращаюсь в город со своим добрым, старым приятелем Руди, на его бросающем вызов смерти мотоцикле, — заявила мисс Соамс. — Разве не так, Руди?