Богатые - такие разные

Я безуспешно попыталась вызвать рвоту. Я выпила достаточно мартини, чтобы почувствовать себя при смерти, но недостаточно, чтобы начать приходить в себя. Минут через пять я вышла из ванной.

— Я дам вам лекарство, — проговорил Теренс, взглянув на мое лицо. — Ступайте в спальню и ложитесь.

— А вы на меня не наброситесь?

— Нет, я предпочитаю женщин потрезвее.

Я слышала, как он открыл дверцу аптечки в ванной.

— Вот, — сказал он, протягивая мне стакан с шипучей жидкостью, — выпейте.

— Спасибо. Простите меня... это так ужасно с моей стороны... я неважно себя чувствую. В Лондоне я никогда так не напивалась.

— Что вы хотите — сухой закон, — добродушно заметил Теренс. — Когда приходится прилагать усилия, чтобы достать выпивку, все пьют вдвое больше.

Он открыл передо мной дверь в спальню, и я тут же закрыла ее изнутри на случай, если бы ему пришло в голову последовать за мной. Его медленно вскипавшее возбуждение явно могло приобрести сексуальный оборот. У меня было смутное ощущение того, что эта гибкая кошка со своей миской сливок могла мгновенно превратиться в хищного кота.

Я отпила лекарство и, когда голова моя пошла кругом, легла на кровать. Лекарство как будто начинало действовать. Я отпила еще. Десятью минутами позже, одержимая желанием поскорее уйти из спальни Теренса, я, поднимаясь с кровати, случайно оперлась правой рукой на книгу, лежавшую на тумбочке около кровати, и встала на ноги. Комната закружилась вокруг меня, и я схватилась за тумбочку, чтобы удержатся на ногах, а книга упала на пол. Почувствовав себя лучше, я нагнулась за нею. Корешок книги был разорван, и страницы раскрылись там, где остановился Теренс, заложивший это место каким-то письмом. На конверте я увидела мексиканский штемпель.

Я вспомнила, что в Мексике находилось ранчо Грэга Да Косты.

Я никогда не читала чужих писем, но это сильно меня соблазняло, потому что я не видела причин для частной переписки служащего Ван Зэйла с человеком, крайне недоброжелательно относившимся к Полу.

Может быть, письмо это от кого-нибудь другого. Я заглянула в конверт и различила слово «Грэг». Моя догадка подтвердилась. Отказавшись от всяких попыток вести себя как настоящая леди, я прочитала письмо с начала до конца.

«Приезжайте, когда захотите, — писал Грэг Да Коста крупным почерком мало образованного человека, — но не советую откладывать приезд надолго. Надеюсь, что с демонстрацией на Уолл-стрит все обстоит хорошо. Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Господи Иисусе, как смеялся бы мой бедный отец, упокой, Господи, его аристократическую душу! Телеграфируйте мне, если что-нибудь будет не так. Всего хорошего. Грэг».

Я трижды перечитала письмо и с каждым разом чувствовала все большее беспокойство. Какое дело было Грэгу Да Коста до этой демонстрации, о которой Теренс только что отозвался как о пустой трате времени? Какого «не так» боялся Грэг, и почему Теренс должен был ему телеграфировать? И почему Теренсу рекомендовали приехать в Мексику при первой же возможности?

И все же из письма ничего не было ясно. Не было ни одной фразы, не находившей самого тривиального объяснения. Теренс мог бы поддерживать знакомство с Грэгом, чтобы иметь возможность следить за его действиями. Это вполне отвечало бы его положению как шефа полиции Пола. Если бы демонстранты планировали какое-то шумное выражение своих политических убеждений у порога банка Ван Зэйла, Грэг вполне мог бы порадоваться в предвкушении этой неприятности для Пола, а слова «что-нибудь не так» могли относиться к возможности ареста Брюса. Даже приглашение в Мексику в контексте безграмотного послания Грэга могло иметь в виду даже какую-то перемену погоды, советуя Теренсу не откладывать приезд слишком надолго.

Я повторяла себе, что нет никакого мелодраматического объяснения этому письму, но когда перечитала его в четвертый раз, обратила внимание не на его двусмысленности, а на пронизывавший его дух конспирации. Только положив письмо на место, я увидела название книги. Это был «Великий Гэтсби» Фицджеральда, роман о человеке, создавшем для себя новый мир с целью отнять жену у богача.

— Дайана, вам лучше? Могу я войти?

Сердце мое застучало. Я быстро встала.

— Да, мне уже гораздо лучше, Теренс.

Мне удалось уйти от Теренса, не показав виду, что хотелось лететь сломя голову, и, добежав до «Плаза» я позвонила домой Полу.

— Простите, мадам, — ответил дворецкий, — но господин Ван Зэйл строжайшим образом приказал не беспокоить его.

— Но со мной он будет разговаривать! Это мисс Слейд... С-Л-Е-Й-Д!

— Простите, мадам...

— Это срочно! — кричала я в трубку. — Речь идет о жизни и смерти!

— Одну минуту, мадам, если госпожа Ван Зэйл у себя, я попрошу ее переговорить с вами.

— Нет! — крикнула я, но он уже отошел.