Богатые — такие разные. Том 2

Стива это так расстроило, что первой его мыслью было устремиться через Ламанш, чтобы поговорить с ними, но, когда он понял, что чувство вины не позволяло ему встречаться с Эмили, он взялся за телефон. Это были долгие, мучительные разговоры, слушать которые я отказывалась. Виски в бутылке сильно поубавилось. В конце концов, мальчики высадились из самолета на аэродроме в Кройдоне, чтобы провести с нами целый уик-энд, и хотя я изо всех сил старалась оказать им дружеский прием, скоро поняла, что попусту тратила время. Я конкурировала с Эмили, но она была явно Божьим даром для детей, потерявших мать.

«Эмили говорит… Эмили делает это… Эмили делает это… Эмили, Эмили, Эмили…» Их резкие, недружелюбные голоса любовно смягчались при произнесении ее имени. Глаза их смотрели на меня с непримиримой враждебностью. В конце уик-энда они, что называется, приперли отца к стене, закрыв от меня дверь, и уговаривали его вернуться вместе с ними в Париж.

Стив разговаривал с ними целых три часа и вышел из комнаты совершенно изможденным. Виски в бутылке снова убавилось. Мы проводили мальчиков в Кройдон, поцеловали их на прощанье и выразили надежду на то, что они изменят свое решение, когда мы въедем в наш новый большой дом.

— Сомневаюсь, — холодно ответил Скотт. — Как бы там ни было, мы с Эмили в это время уже будем в Америке.

Скотт был темноволосым, как Кэролайн, высоким для своих тринадцати лет и вызывающе самоуверенным. Тони также был грубым, но уверенности в себе у него было меньше. Из них двоих он мне нравился больше.

— Может быть, нам удастся навестить вас будущим летом, — начал он, стараясь быть великодушным, но стушевался под взглядом Скотта.

— Что я могу сделать? — в отчаянии говорил потом Стив. — Разумеется, любой суд настоял бы на том, чтобы они вернулись ко мне. Ведь Эмили даже не является их законным опекуном. Но если бы я заставил их жить со мной, кончилось бы тем, что они возненавидели бы меня и сделали бы всех нас несчастными. Единственная моя надежда на то, что со временем они успокоятся, а когда окончательно поймут, что я уже не вернусь к Эмили, станут относиться к этому более разумно.

— Как я полагаю, Эмили не имеет намерений ухаживать за ними? — полюбопытствовала я, пытаясь представить себе, как бы чувствовала себя, если бы сбежавший муж взвалил на меня заботу о моих пасынках.

— Дайана, забота о детях — жизненное призвание Эмили. Вся ее благотворительная деятельность связана с благополучием детей.

— Одно упоминание ее имени вызывает у меня безнадежное ощущение ее превосходства, — подавленно проговорила я.

— Едем домой и напьемся.

Мы от души рассмеялись, отбросив уныние, но это был грустный вечер, а на следующее утро мы оба с облегчением отправились на работу.

Партнер Стива на Милк-стрит встретил его заявлением о том, что решил перейти в другой банк, и, хотя Стив не собирался взваливать на себя руководство лондонским отделением банка, он понял, что ему ничего не оставалось, как взять бразды правления в свои руки. Я втайне надеялась на то, что он снова увлечется своей прежней мечтой о европейской империи, но примирилась с неизбежностью его возвращения в Нью-Йорк. Мне нравилась мысль об открытии салона в Америке.

Я чувствовала, что это было бы как раз тем самым вызовом, который был мне так необходим теперь, когда моему бизнесу исполнилось десять лет. Но я не хотела эмигрировать в Америку навсегда, хотя и подозревала, что необходимость разрываться между двумя континентами могла создать для нас трудности. Однако я была полна решимости осуществить этот план. Мне нравился Нью-Йорк и казалось, что, вернувшись туда, я смогу освободиться от призрака Пола.

Я старалась представить себе, каким мне покажется при нашей встрече Корнелиус.

Корнелиус никогда не писал Стиву. Меня нервировало это упорное молчание, но Стив оставался невозмутимым.

— Что мог бы написать этот приблудный коротышка? — пожимая плечами, говорил он. — Имея за спиной историю своих браков, он вряд ли отважился бы читать мне нравоучения!

И рассмеявшись своему воспоминанию, я поняла, что он никогда больше не будет принимать Корнелиуса всерьез. Корнелиус был почти вытеснен из гнезда на Уиллоу-стрит. Он был уже достоянием истории.