Богдан Хмельницкий

Хмельницкий распрощался с кошевым и отправился к Ивашку. Через несколько часов он уже был в скромном жилье молодого казака, притаившемся в углу острова в густом лесу. Довгун устроился хозяйственно: во время его отсутствия другой казак смотрел за пчелами, за хатой и кормил пару запасных коней. Богдана ждало целое пиршество. Кроме обычной соломаты, на столе была и тетеря, т.е. рыба, сваренная с жидкой просяной кашей, и калачи, и свежий мед, и даже две бутылки венгерского; недоставало только мяса, но его заказывали заранее, и хозяин извинился, что не может попотчевать своего дорого гостя жарким. Приехавшие с Хмельницким казака расположились в просторном сарае; Богдана Довгун поместил в своей хате, сам же перебрался на ветхий чердачок.

Так прошло несколько дней и, по-видимому, все было спокойно, но из осторожности Богдан посылал то того, то другого из более ловких казаков на разведки. Как-то раз утром отправился Брыкалок. Часа через два он вернулся обратно и поспешно вошел в горницу Богдана.

- Не ладно дело, батько, - проговорил он. Пан коронный гетман узнал, что ты в Сечи, он приказал залоге тебя схватить... Если мы живо не уберемся отсюда, то всех нас переловят, как кротов в норе.

Через несколько минут все закопошились. Решено было воспользоваться несколькими лодками, стоявшими в бухте, и спуститься в лиман; коней же послать сухим путем с кем-нибудь из слуг. У Довгуна были знакомые на низовых островах, и он рассчитывал хоть на время укрыть там Хмельницкого.

Весь маленький отряд отправился к бухте, разместился в трех больших лодках с камышовой обшивкой и острыми кормою и носом. Взяли на дорогу съестных припасов, запаслись оружием и порохом, дружно ударили веслами и понеслись по только что вскрывшейся реке. Первый день путешествия прошел благополучно; они остановились в камышах на ночь, а утром тронулись дальше; в полдень они собирались пристать к берегу и, оставив лодки в камышах, продолжать путь далее на конях, ожидавших их в условленном месте. Слуги же приведшие коней, должны были вернуться в Сечь на лодках. Кони немного запоздали; Хмельницкий решил расположиться на отдых в небольшом овражке у так называемого зимовника, т.е. сторожа-корчмаря, жившего в своей маленькой хатке у колодца. Не успели путешественники позавтракать, как вдали послышался конский топот, и через несколько минут прискакали во всю прыть слуги с табуном коней, взмыленных, измученных, загнанных.

- Что такое? - в тревоге спросил Хмельницкий.

- Ляхи за нами по пятам гонятся!

Ивашко тотчас же нашелся.

- Нам надо взять в сторону и скрыться в том лесочке, так как теперь нам от них не ускакать. Мы выиграем время, а как стемнеет, можем продолжать путь дальше.

Густой лес на краю оврага хорошо укрыл беглецов. След их терялся в ручье, текшем по оврагу и скрывавшемся за опушкой. Богдан поставил по опушке несколько сторожевых, они тихо спешились и спрятались за деревьями, остальные же отошли в глубь, соблюдая всевозможную осторожность. Нельзя было себе представить, чтобы неприятель не выследил их позиции; но дело было главным образом в том, чтобы выиграть время и не выдать сразу своей малочисленности.

Отряд, посланный в догоню за Хмельницким, состоял из пятисот казаков и трехсот жолнеров. Доехав до оврага, польский отряд выставил разведчиков. Сперва они поискали следов и, не найдя их, донесли своим начальникам, что, по-видимому, казаки скрываются в лесу. Тогда вся залога окружила лес и остановилась в выжидательной позиции, не решаясь напасть. Поляки совершенно верно рассчитали, что, когда смеркнется, казаки захотят пробиться дальше. Богдан между тем советовался со своими товарищами.

- Нам нет другого исхода, как попытаться побить поляков их же оружием. В этой залоге у меня есть несколько доброжелателей между регистровыми. Надо, во что бы то ни стало, переговорить с ними. Кто из вас отважится на это?

- Я, батько! - нисколько не задумываясь, вызвался Ивашко.

- И я тоже! - отозвался и Брыкалок.

Нашлись и еще охотники, но Хмельницкий заявил:

- Двоих довольно! Смотрите же, други, - сказал он, обращаясь к обоим запорожцам, - от вашего уменья зависят наша жизнь и спасение. Будьте мудры и красноречивы, говорите то, что вам Бог на душу положит.

- Слушаем, батько! - ответили казаки.

К ночи жолнеры выбрали удобную позицию в овраге у ручья, а казакам приказали оцепить лес и стеречь Хмельницкого. При малейшей попытке его к бегству они рассчитывали тотчас же быть наготове и во-время поспеть ко всеобщей схватке. Густая цепь казаков неподвижно стояла настороже с атаманами во главе, зорко всматриваясь в темноту ночи. Вдруг недалеко от одного из атаманов в овраге раздалось глухое, едва слышное: "гук-гук!" Окрик этот слишком был знаком казацкому уху; так обыкновенно вольные казаки перекликались с регистровыми, когда нужно было переговорить о чем-нибудь важном.

- Кто там? - также тихо откликнулся атаман.

- Братья казаки! - был ответ.

- Что вам нужно?

- С поручением от Богдана, - тихо произнес Ивашко, наполовину показываясь из оврага.