Богема

Это пророчество не для того, чтобы открыть ненайденное и еще невидимое, а восторг огненный перед тем, что за гранями приоткрывшегося есть мили неоткрытого. Религия поэта проистекает от верования в то, что поэт хотя и человек, но он не человек. Только то течение, которое верит в чудесное превращение человеческой души в поэтическую, есть поэтическое течение. Поэтому-то футуризм, сводящий значение поэта к мастеровой роли, не есть течение поэтического, а только философски-жизненного порядка. Ясно, что и дьякон должен учиться петь, и поэт должен пройти искус подмастерья. Но как нельзя научить дышать телефон, так же нельзя научить быть священником от поэзии.

Я помню тебя с твоего первого выступления. Два понятия – огонь и Рюрик Ивнев – неразлучимы в моем сознании.

И в самом деле – даже твои книги: «Самосожжение», «Пламя пышет», «Золото смерти», «Пламя язв», Солнце во гробе»! Всюду огонь, пламень, горение и сожигание.

Я не знаю страницы твоих стихов, где не было бы крутящихся костров.

… Вот влюбленность, как огненный вихрь.… Хочу, чтобы оба служили лучу.… Еще горят глаза.… И над воздушным пламенным костромКачается, как всадник, месяц стертый.… Глотну, как воздух, яростный огонь.… В уста, в глаза, в огонь, в живот.… Из окон визг, пылающий огнем.

… И, какдуша, пылающий восток.… Видишь, в Божьем огнеТело мое горит.… С какой бы сладкой болью целовалВот это очищающее пламя.… Сгорит ненужный пепел – тело.… Пусть плоть и кровь в огне горит.… На душе горящая печать.… И горит над этим морем чистым.… Пред огнем я стоял.… Внизу костер и пламень восхищенный.… Вдыхая пламень яркий.… Дал огонь пронзающий.

… Ах, кто мне поможетНайти любовь в огне.… Сгореть! Но сердцем не сгораю,А только медленно горю.… Обжигающий крик кнута.… Никто не метнет на безумца горящего взгляда.… И каждая буква невестойЧервонного солнца становится.… Черное золото губ!… Чтоб кровь не горела пламенно.… Жег свою душу.… Плоть моя не горела.

… Довольно играть с огнем.… Пусть в душе сжигаемой…… Огненный крест свой носить.… Огонь живительный и ясныйВозьмет истлевшие тела.… И языком бездымно-жаркимОгонь лизнет в последний раз!… Смогу ли очистить огнем?… Горьким словом зажги меня.… Как сожженный огнем своим,Не сгорая дотла, горю.

И так далее, и так далее. Я не выписываю большего количества примеров только ввиду дороговизны бумаги и трудности книгопечатания.

С огнем у тебя самые приятельские отношения.

Может, тебе покажется странным, что ты Рюрик Огневич. И, как истинный сын своего отца, ты унаследовал от огня не только его тишину (ибо огонь тих!), но и его бесформенность. У огня нет формы, а есть только бытие и вариации; у твоих стихов тоже нет формы, они деформированы. Вот сейчас я приведу тебе твои же строки.

… Земная кора – обратная сторона медали,А лицевая закрыта зеленой плесенью.… Нет ни одного события без причины,В густом смешении мы поймем все знаки.У загоревшейся пыльной лучиныЯ сниму кольцо, толстое, как шина,И забуду о несуществующем браке.… Я кусочек основания треугольника.О пространство! Хрустни своими пальцами.С вами, с вами я, с оскорбленными, с раскольниками,С монастырскими кликушами и скитальцами.

Таких примеров можно выписать сотни. Но неужели кто-нибудь здесь найдет намек на форму? И отрицая форму, кто же, глухонемослепой не почувствует, что это стихи, что это настоящая поэзия, отрешившаяся от бренного земного тела и сохранившая свою душу.