Боги денег

«Резкий прогресс в области компьютерных и телекоммуникационных технологий в последние годы позволил широкое развязывание рисков с помощью новаторского финансового инжиниринга. Финансовые инструменты ушедшей эпохи, общие акции и долговые обязательства были пополнены широким кругом сложных гибридных финансовых продуктов, которые позволяют изолировать риски, но которые во многих случаях, кажется, являются вызовом человеческому пониманию». ^{895}.

Это выступление стало для Уолл-Стрит чётким сигналом двинуть секьюритизацию активов в большой путь. В конце концов, не Гринспен ли только что продемонстрировал с помощью ужасных азиатских кризисов 1997/98 годов и системного кризиса, вызванного суверенным долговым дефолтом России в августе 1998 года, что Федеральная резервная система и её кран ликвидности стояли в полной готовности, чтобы оказать скорую помощь банкам в случае каких-либо серьёзных неудач? Крупные банки, как окончательно стало ясно сейчас, были «слишком большими, чтобы упасть».

ФРС, крупнейший и влиятельнейший в мире центральный банк, возглавляемый без всяких сомнений либеральнейшим в мире и дружественным рынку председателем Гринспеном, поддерживал свои основные банки в новом смелом предприятии секьюритизации. Когда Гринспен говорил, что риски, «кажется, являются вызовом человеческому пониманию», он давал понять, что осознаёт, по крайней мере, в первом приближении, что это была целая новая область финансового помрачения сознания и усложнения.

А ведь центральные банкиры традиционно были известны своим стремлением к прозрачности в деятельности банков и к консервативным кредитованию и практикам управления рисками банками-членами ФРС. Но старины Алана Гринспена это не касалось.

Самое важное, что в далеком ноябре 1998 года Гринспен заверил своих уолл-стритовских друзей по бизнесу финансового страхования, что сделает всё возможное для того, чтобы Новые финансы, секьюритизация активов, оставались бы только в ведении банков и самостоятельно регулировались.

Гринспен смотрел сквозь пальцы на то, как лисам доверяли охранять курятник. Он заявлял:

«Таким образом, ещё более важно признать, что в XXI веке финансовое регулирование будет всё больше полагаться на наблюдения частных контрагентов для обеспечения безопасности и надёжности. Не существует никаких убедительных способов вообразить себе большую часть государственного финансового регулирования, помимо надзора за процессом. Так как сложность финансового посредничества в мировом масштабе продолжает увеличиваться, традиционный надзорный процесс регулирования станет постепенно устаревать, по крайней мере, для более сложных банковских систем». ^{896}

В октябре 1999 года на фоне лихорадки «доткомов» и мании пузыря информационных технологий на фондовом рынке Гринспен снова давал высокую оценку роли производных финансовых инструментов и

«новых финансовых инструментов... перераспределяющих риски таким способом, что делает их более терпимым. Страхование, конечно же, является чистейшей формой этой услуги. Все новые финансовые продукты, которые были созданы в последние годы, производные финансовых инструментов, находящиеся на переднем крае, содействуют экономической выгоде путём разделения рисков и перераспределения их в высшей степени рассчитанным образом».

Он говорил о секьюритизации на пороге неотвратимо приближающейся отмены ограничений Закона Гласса-Стигала. ^{897}

Разрекламированное ФРС «наблюдение частными контрагентами» привело всю международную межбанковскую торговою систему к резкой остановке в августе 2007 года, когда вспыхнула паника по поводу секьюритизированных коммерческих бумаг, обеспеченных активами, фактически большинства секьюритизированных облигаций стоимостью в триллионы долларов. Последствия этого шока только начали проявляться, когда банки и инвесторы снизили цены по всей американской и международной финансовой системе. Но не будем забегать вперёд в нашей истории.

«Оружие массового финансового поражения»

В 1995 году в разгар эпохи Клинтона-Рубина бывший банк Алана Гринспена «Дж. П. Морган» ввёл новшество, которое в течение следующего десятилетия революционизирует всю банковскую систему. Нанятая банком 34-летняя выпускница Кембриджского университета Блайт Мастерс создала первые кредитные дефолтные свопы[55], производный финансовый инструмент, который будто бы позволяет банку застраховаться от дефолта по кредитам; и ещё обеспеченные долговые обязательства[56], облигации, эмитируемые для страхования смешанных пулов активов, своего рода кредитная производная, дающая кредит большому числу компаний в едином инструменте.