Боги денег

Одновременно правительство остановило конвертацию долларов в золото. 5 июня 1933 года Конгресс официально отказался от золотого стандарта и объявил отменёнными и недействительными традиционные контракты с «золотой оговоркой», в соответствии с которыми кредитор, иностранный или отечественный, мог потребовать погашения в любой валюте или в золоте. Около 100 миллиардов долларов таких контрактов, ошеломительная сумма, затем остались не выплаченными в каждой сфере – от недвижимости до полисов страхования жизни и железнодорожных облигаций. «Золотая оговорка» была страховкой от инфляции и гарантией возврата денег. ^{291}

Теперь всё изменилось. Кредитор больше не мог требовать погашения частных долгов в золотых монетах. Сенатор Томас Гор из Оклахомы, когда спросили его мнение об отмене Конгрессом «золотой оговорки», отрезал: «Разве это не простое воровство? Не так ли, господин президент?» Лондон называл декларацию американского Министерства финансов (о том, что последнее больше не будет оплачивать свои долги золотом) несколько более дипломатично – «американский дефолт». ^{292}

Барух в выигрыше, остальные проиграли

Один человек вышел из финансового кризиса, значительно усилившись и с финансовыми ресурсами. Это был Бернард Барух, один из наиболее политически влиятельных персон Денежного Треста. Барух вёл финансовые операции и был политическим «вкладчиком» денег Уолл-Стрит с тем, чтобы влиять на Конгресс, а также был советником президентов Вильсона, Гувера и Рузвельта и даже премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля. Его успех на Уолл-Стрит был связан с железнодорожным миллионером Э. Харриманом, а также с Рокфеллерами. ^{293}

Один из самых влиятельных голосов, требующих жёсткой привязки к ортодоксальному золотому стандарту в те дни, Барух сделал своё состояние до и во время Первой мировой войны как биржевой агент американской медного треста, возглавляемого семьей Гуггенхайма.

В 1916 году, до вступления США в войну, президент Вильсон назначил Баруха главой Консультативной комиссии Совета национальной обороны, который позже стал Советом военной промышленности. Тем самым Барух стал де-факто военным царем промышленности США на весь военный период. На этом посту, как позже задокументировало расследование Конгресса, Барух объединил в картели основные сектора американской промышленности и помог создать огромный трест, вступивший в ценовой сговор в медной и других отраслях промышленности, создав условия для извлечения огромных прибылей из военного производства за счёт правительства, то есть, за счёт налогоплательщиков. ^{294}

Барух использовал привилегированную инсайдерскую информацию в рамках занимаемой должности в Совете национальной обороны. Например, документально известно, что он дал своевременный совет своим друзьям по бизнесу в картеле производителей меди продать огромное количество металла, имевшего жизненно важное значение для военного производства, правительству США по весьма завышенной цене всего за две недели до того, как президент Вильсон объявил войну 2 апреля 1917. ^{295} Это всё имело место в то время, когда Барух находился на должности с доступом к государственным секретам.

Рис. 8. Инсайдер Денежного Треста Бернард Барух (справа) помог Черчиллю сорвать куш на Нью-йоркской фондовой бирже перед её падением в 1929 году

Барух никогда не стеснялся инсайдерской торговли и конфликта интересов. После вступления США в европейскую войну в апреле 1917 года, когда очевидный конфликт интересов Баруха был настолько нагл, что подвергся нападкам в прессе, Барух назначил своего старого уолстритовского дружка и делового партнёра Юджина Мейера-младшго контролировать все государственные закупки меди. В то время Мейер был председателем правительства Военной финансовой корпорации. Позже Барух обеспечит своему другу Мейеру владение политически влиятельной «Вашингтон Пост», скорее всего, из благодарности.

На протяжении республиканского правления 1920‑х годов Барух выстраивал своё влияние, главным образом, с помощью больших финансовых взносов влиятельным демократам в Конгрессе. В те дни он был серым кардиналом вне конкуренции и через свои деньги и влияние контролировал голоса по меньшей мере 60 сенаторов и представителей в Конгрессе.

На момент краха Уолл-Стрит Барух считался самым влиятельным демократом в Вашингтоне при Гувере, а когда Конгресс перешёл под контроль демократов в начале 1930‑х годов, его позиция окрепла невероятно.

После 1930 года республиканец Герберт Гувер всё чаще обращался за советом к Баруху о том, какие инициативы демократический Конгресс может предпринять по противодействию распространению экономического кризиса в стране.