Боги Гринвича

Кьюсак начал говорить, не замечая, как к их столу идет стриптизерша с крыльями летучей мыши. Сосредоточенная и в боевой готовности, она двигалась прямо к цели. Без остановок.

Стриптизерша с татуировкой наклонилась и обхватила крыльями парней из «Ю-би-эс». Сейчас ее вырез был на уровне глаз мужчин, так что все четверо могли любоваться ее грудью.

– Парни, вы в командировке?

– Та самая татушка, – сказал один из трейдеров.

Он пытался изобразить клевого парня, но выглядел тем, кем и был, – невзрачным человечком с Уолл-стрит.

– Ты типа Бэтгерл.

– Ты еще не видел мои сверхспособности, – отозвалась она, наморщив носик и склонив голову набок.

– Да я и сам Супермен.

Трейдеру казалось, что это охрененно крутой ответ, особенно когда Бэтгерл уткнулась в него грудью. Она же думала, что это очень тупо. Она слышала эту шутку каждую ночь, а иногда и в утреннюю смену.

– У Бэтгерл есть всякие примочки, – возразил другой трейдер. – У нее нет сверхспособностей.

– Пойдем в VIP-зал, – промурлыкала стриптизерша, отведя плечи назад и выставив грудь, как нос «Боинга-747», – и посмотрим, что получится.

Ее пальцы скользнули по груди трейдера и начали играть с волосами, выглядывающими из-под воротника.

– Понимаешь, о чем я, крутой парень?

– Заметано, – гавкнул первый трейдер. – Потанцуешь у меня на коленках.

– Нам с Джимми нужно поговорить, – заявил Гик. – Мы подойдем через пару минут.

– Вы предпочитаете надувных девок? – недоверчиво поинтересовался второй трейдер. – Гик, король сделок «Ю-би-эс» просто бьет заявку.

– Без грубостей, – предупредила Бэтгерл, внезапно встревожившись. – Ударишь меня, и Дэнни вышибет тебя из клуба.

– Ты просто не поняла, – принялся успокаивать ее второй трейдер. – Мы говорим «бить заявку», когда речь идет о разбросе.

– А, разбрасывать я могу, – просветлела она.

– Мы будем через минуту, – сказал Гик. – Идите вперед, ребята.

– А о чем нам нужно поговорить? – спросил Кьюсак.

Кьюсак подождал, пока Бэтгерл и трейдеры не ушли. Он всю ночь пил, а теперь Гик хочет говорить о делах.

– Почему все так серьезно?

– Джимми, помнишь, что я сказал?

– Я помню, как ты положил в карман семьдесят пять кусков.

Гик махнул рукой, заказывая следующий круг.

– Я могу помочь.

– Тебя непросто понять, даже когда я трезв, – сказал Кьюсак, сомневаясь, что владеет сверхспособностью сохранять ясность мысли на пьяную голову. – О чем ты говоришь?

– Я просмотрел цифры. Ты в глубоком дерьме. Так понятно?

– Ты играешь в кайфоломщика?

– У тебя ипотека на три миллиона. Так? – напряженно глядя на него, сказал Гик.

– С каких пор тебя касаются мои финансы?

– Это минимум полтора процента.

– Я плачу раз в год, – ответил Кьюсак, сам не понимая почему.

– Ты платишь одиннадцать тысяч за машину своей матери и двадцать одну тысячу за обучение племянников и племянниц.

– А ты откуда знаешь? Всякий раз, когда я оборачиваюсь, у меня за спиной кто-нибудь стоит. Сначала Сай, потом Дэрил Гребаный Ламоника, а теперь ты… Может, Бэтгерл тоже захочет поучаствовать?

Кьюсак осознал, что Гик не прикоснулся к выпивке.

– Ты закончил?

– У меня от тебя похмелье, – сказал Джимми.

– Сколько мы с тобой дружим?

– Если ты затеял сеанс дружеских наставлений, можно было обойтись без трех бутылок кабаре в «Фоксвудсе», – начал злиться Кьюсак.

– Каберне.

– Пофиг.

– Твои расходы, – продолжал Гик, – по меньшей мере сто восемьдесят тысяч. Это без учета еды, поездок или расходов на будущего ребенка. Без учета страховки, электричества и денег, которые ты тратишь на дом матери в Сомервилле.

– Ты взломал мой банковский счет? – выпалил Кьюсак. – Откуда ты все это знаешь?

– Могу поспорить, что после уплаты налогов у тебя остаются как раз те полтора процента. И отсюда следуют три пункта. Во-первых, у тебя отрицательный денежный поток. Во-вторых, ты не покрываешь расходы без премии.

– А третий?

– Джимми, тебя поимели. У тебя нет времени, потому что рынок – большая дыра. Ты не получишь премии. Ты не заплатишь долг по ипотеке. И ты не продашь свою квартиру, потому что не можешь снизить цену.

– Ладно, ты выиграл. Я чувствую себя полным дерьмом.

– Я могу помочь, – повторил Гик.

– И что это значит?

– Узнай, как хеджирует «ЛиУэлл Кэпитал», – ответил он, – и скажи мне.

Сейчас Гику было неуютно. Он дергал правым коленом вверх и вниз; привычка, памятная по Уортону.

– Ты хочешь, чтобы я шпионил за своей компанией? – начиная трезветь, спросил Кьюсак.

– Я хочу, чтобы ты удержался на ногах. Твой босс разозлил неподходящих людей. И его контору скоро может постигнуть судьба «Кьюсак Кэпитал».

– Сай с кем-то воюет?

– А ты видел последние цены на «Бентвинг»?

Кьюсак долго молчал, трезвея с каждой секундой. И наконец, просветленный философскими размышлениями, виноградом и текилой, произнес:

– Думаю, у всех есть цена. У тебя, у меня, у любого.

Невысокий умник из хедж-фонда моргнул за толстыми линзами круглых очков. Он, такой всесильный в казино, сейчас напряженно ждал хода Джимми, не замечая своего стакана.

Кьюсак прищурился, его взгляд совсем чуть-чуть недотягивал до оскорбления действием.

– Кто заплатил тебе за танцы на коленках?

– Да ладно тебе.