Боги и лишние. неГероический эпос

На роль умного выбрали Максима Строкова. Все равно он говорил с акцентом и не сошел бы за своего. А нам нужны свои олигархи.

Оставшись одни, мы долго молчали. Морис курил пахнущие какао сигариллы, а я смотрел, как вкусный дым тает в комнате, наполняя ее чем-то, что только что было, а теперь улетучилось, оставив память о случившемся.

– Кот Шредингера, – наконец сказал Морис. – Кот Шредингера.

Я молчал. Ждал, что дальше.

– Знаешь, Аль, чего эти ребята не понимают про кота Шредингера?

Я не знал.

– Кот Шредингера всегда мертв, – вздохнул Морис. – Можно и не открывать черный ящик.

Павильон

Викторина – легкий жанр для съемки: в студии выстраиваются красивые декорации. Вся аппаратура – свет, рельсы для камер, пульты – уже стоит. Если, как у нас, викторина с элементами СУРВАЙВОР, подбираем объекты для натуры – гоночные треки для автогонок, полоса препятствий. Мудрить здесь ни к чему: все как обычно. Кроме участников.

С рекламой для викторины КТО ХОЧЕТ БИТЬ МИЛЛИОНЕРОВ все тоже было ясно: стандартный набор – магазины спорттоваров для брендовой спортодежды, большие хозяйственные, как “Леруа Мерлен”, для конкурса на практические задания – разобраться в наборе инструментов, починить проводку и т. д., автодилеры для гонок на машинах и их починки под руководством механиков в комбинезонах с дилерским лого. Придумывать здесь было нечего; мы и не придумывали.

Проблема была со вторым реалити-шоу. Мы думали, как засунуть туда скрытую (и не очень) рекламу: первая идея, конечно, бренды одежды, которую покупают жены олигархов. Затем – машины олигархов. Одежда детей олигархов. Спонсорские деньги от магазинов, где закупаются семьи олигархов. Концентрировались на олигархах: в жизни работяг рекламировать было особо нечего.

Была проблема: мы не знали, ни что олигархи носят, ни на чем ездят, ни во что одевают детей, поскольку нас не допускали на съемочные объекты – в их дома. Что было неверно и непрофессионально.

– Морис, друг дорогой, – убаюкивал нас Каверин по громкой связи, – Алан, вы тоже – что тоже? – Не нужна нам никакая реклама. И спонсорство не нужно. Сами обойдемся.

– Сеня, ты или не соображаешь, или не хочешь соображать! – злился Морис. – Я в телевидении тридцать лет скоро: ни один канал не возьмет шоу без внятной рекламы. Они же должны деньги зарабатывать.

– Рейтинги будут сумасшедшие, – возражал Каверин. – Драться будут, кому это шоу достанется.

– Сеня, ты что – правда не понимаешь, как ящик работает? Рейтинги нужны только для одного: назначить цену на рекламу! На хуй они нужны сами по себе?!

И так по кругу.

Пока однажды утром Каверин не приехал к нам в офис и, войдя в кабинет Мориса, с порога, не сев и не поздоровавшись, сказал неожиданно жестко и окончательно:

– Морис. Слушай. Внимательно. Никакой рекламы. В нашем шоу. Не будет.

Мы и не знали, что он умеет говорить так… доходчиво.

Морис молчал, глядя в точку, где потолок встречается со стеной. Каверин повернулся и тоже посмотрел в эту точку, словно оттуда могло – само по себе – возникнуть возражение. Не возникло.

– Семен… – Нужно было заполнить затянувшуюся паузу. – Скажите, пожалуйста, как нам уговорить каналы взять передачу без рекламы. – Я улыбался, чтобы показать: это просьба о помощи, а не конфронтация.

– Уговаривать никого не нужно, – так же окончательно сказал Каверин. – Сами прибегут.

И вышел, не попрощавшись.

Второй проблемой стал выбор павильона: Каверин неожиданно объявил, что нам покажут павильон для съемок, в котором будут построены квартиры работяг. Мы удивились: думали, что, как обычно, арендуем павильоны на Мосфильме. А натуру доснимем на объектах.

– Нет, нельзя, – пояснил Каверин: – Есть риск, что информация просочится. Павильон же – это, по сути, огромная пустая площадка. Такая у нас имеется.

У нас. Важно, как он это подает, я – один из них. Из тех, у кого имеются свои павильоны.

– Сеня, а свет, а камеры, а подключки? – возмутился Морис. – Это же не просто пол и стены. У нас же спецификации. Настоящий павильон оснащен съемочным оборудованием.

– Понимаю, понимаю, Морис, друг дорогой, – согласился Каверин. – Перечисли, пожалуйста.

Он достал большой черный телефон, открыл ЗАМЕТКИ и приготовился записывать.

Мы посмотрели на Катю Тоцкую. Катя затянулась, выпустила дым. Каверин поморщился.

– Так, – сказала Катя: – Общая площадь – не меньше шестисот квадратных метров. Потом три гримерки по четыре поста каждая, зона для продакшена не меньше трехсот метров…

– Зачем гримерки? – не понял Каверин. – У нас же реалити-шоу.

– Это у зрителя реалити-шоу, а мне снимать.

– Декораторская, – подсказал Морис. – Зона для отдыха участников.

– Режиссерские пульты не забудьте, – вставил я. Хотелось показать свой профессионализм.

– Не забудем, – пообещала Катя. – Но главное – камеры. Семен Михайлович, мы же должны будем все это пространство нашпиговать камерами и вывести изображение и звук на экраны, перед которыми сидят логгеры.

– Логгеры? – переспросил Каверин.

Он посмотрел на Мориса в поисках объяснения.