Боги мёртвого мира (СИ)

Нова отодвинула гобелен на стене. За ним прятался их тайный ход: замаскированная дверь с замком и узкий лаз внутри стен особняка, который соединял их комнаты. Они пользовались этим ходом с самого детства, с тех самых пор, как барон Ролано привел в свой дом оставшуюся сиротой дочку одного из дальних родственников.

Девушка быстро прошла знакомые повороты и оказалась в своей комнате. Открыла дверь, чтобы служанка ничего не заподозрила, когда придет ее будить, и легла в кровать. Заснуть она так и не смогла.

Целитель, который смог бы вылечить ее бесплодие? Что за бред!

К завтраку Нова подошла последней. Она допоздна провалялась в кровати, долго выбирала платье и несколько раз приказывала переделать прическу. Наконец она медленно спустилась по лестнице в обеденную залу, где за длинным столом красного дерева уже сидели барон и его сын. Подол зеленого платья волочился следом, а высокая прическа обнажала тонкую шею и плечи. Нова присела в реверансе с тайным умыслом подразнить Берта своим декольте и безучастно поздоровалась:

— Добрый день, господин Ролано. Добрый день, Берт.

— Мы только тебя и ждем, копуша, — вместо приветствия бросил Берт. На людях он изображал из себя избалованного богатенького мальчика, которого интересовала только выпивка и азартные игры.

— Фу, как грубо. — Нова же играла роль капризной бесчувственной стервы.

— Добрый день, Нова, — сухо поздоровался Тильт Ролано. — Дети, вы ведете себя глупо.

Нова заняла место слева от барона. Справа от отца и напротив нее сидел Берт. Он несколько раз мельком взглянул на ее декольте.

Подали завтрак. Берт тут же затребовал себе бокал вина. Тильт посмотрел на него с укоризной, но ничего не сказал. Нова захотела перед завтраком выпить кофе.

— Кофе не пьют на голодный желудок, — терпеливо сказал барон. — Дождись, пока подадут всем.

— Я не собираюсь пить эту вонючую дрянь! Я столько раз говорила, почему ты меня не слушаешь?

Нова демонстративно смахнула стакан молока со стола. В тот же миг налетели горничные и принялись собирать осколки, вытирать пол и платье Новы. Берт усмехнулся. Барон сердито сверкнул глазами.

— Несносная! Принесите ей кофе! Наградил же меня Бог неблагодарной воспитанницей! Клянусь, юная леди, не прошло и дня, чтобы я не пожалел о том дне, когда согласился опекать вас.

— Ты всегда можешь выгнать меня на улицу.

— Тогда мне станет являться мстительный призрак твоего покойного отца, который не в меру избаловал тебя.

— Или ты потеряешь доход с моих родовых земель, что гораздо хуже, чем какой-то там жалкий призрак.

Пока Нова ждала свой кофе, завтрак остыл, и она отказалась его есть. Барон на этот раз промолчал. Он угрюмо завершил трапезу и встал из-за стола.

— Берт, не увлекайся, тебе еще в гимназию идти. Монахи выгонят тебя, если почуют запах спиртного.

— Не волнуйся, отец, я выпью следом кофе и пожую листья мяты.

— Лучше бы не пил с утра. Неужели, так сложно дождаться хотя бы обеда? Когда-нибудь твое пьянство доведет тебя до греха, попомни мои слова.

— Я пью каждый день, и до сих пор ничего не случилось, — беззаботно пожал плечами Берт.

Тильт гневно поджал губы, но ничего не ответил. На его худощавом лице редко возникали какие-то другие эмоции помимо различных вариаций неудовольствия. На людях он строил из себя чопорного феодала, на деле же был жалким вдовцом, уставшим от проказливых детей.

Барон поднялся в кабинет, где по обыкновению пропадал до обеда, а Берт и Нова остались допивать кофе. На людях они обычно не разговаривали. Когда началась их игра семь лет назад, самые старые слуги в доме сразу же заподозрили неладное: с детства неразлучные друзья вдруг стали отдаляться друг от друга. На деле же оказалось, что они сблизились как никогда. Сейчас им было по девятнадцать, и они начали избавляться от самых любопытных и догадливых.

Берт допил свой кофе и позвал слуг:

— Принесите мне плащ и меч и подготовьте лошадь.

Почти моментально подошел слуга в коричневой ливрее с плащом и мечом в руках.

— Ваша лошадь уже готова, милорд.

— Прекрасно.

Он накинул плащ на ходу, прикрепил меч к портупее и спустился на первый этаж, к выходу.

Химпейк, как и остальные города в графстве Шанор, был перенаселен. Напуганные люди предпочитали ютиться в лачужках среди вони и грязи, лишь бы оставаться под мнимой защитой мнимого городского полка. Полк этот в стародавние времена действительно служил верой и правдой народу, но теперь же его основную часть составляли пьяницы и мародеры. Отсутствие войн пагубно влияет на дисциплину. Тем не менее, целые деревни покидали свои насиженные места и переселялись в город. Химпейк с каждым годом все разрастался. У него не было никаких оборонительных сооружений, а потому и четких границ. Были, как и полагается, бедные кварталы черни и были роскошные поместья богатых феодалов.

Монастырь раскинулся на обширной территории площадью около двух тысяч акров на южной окраине города. Свой парк, огород, хлев и пастбище — как отдельное самостоятельное поселение. На всей территории проживали сами монахи, работники и некоторые студенты.