Боги, пиво и дурак. Том 4

И Дин начал лить воду. Стоило только слизню зашевелиться в его сторону, как мы отвлекали этот студень на себя, и игра продолжалась.

Слизень стал огромным, как трехэтажный дом, и его верхняя часть приобрела почти стеклянную прозрачность. При малейшем шевелении от него в стороны разлетались мелкие брызги воды, хотя было совершенно непонятно, из каких отверстий она вытекает.

Тем временем к нам присоединилась Ли.

— Папенька — истинный змей, — хмыкнула она, изящным движением откинув волосы от лица. — Пошипел, позубоскалил — и сказал, что бессмертие его детеныша — это наши проблемы. По договору мы должны убить всех его отпрысков — и точка. Ян попытался его переубедить, но Офион непреклонен...

— Так он же вроде умолк?.. — озадаченно заметил я.

— Ну столько орать — кто угодно умолкнет, — цинично заметила Ли. — Ничего, сейчас полежит полчаса и очнется, будь уверен.

— Я больше не могу!.. — простонал вдруг Дин. — Сил не осталось!

И тут меня осенило.

— Стой, ничего не делай! — крикнул я. — Мы скормим демона этому слизню!

Я развернулся и поспешил за бедным бессмертным.

И, видимо, то ли как-то слишком быстро поспешил, то сделал это слишком шумно — но внимание слизня переключилось. Он колыхнулся следом за мной всем своим необъятным телом, и...

Бабах!!!

Звук был такой, будто снаряд взорвался.

А потом мне в спину плеснули крупные брызги. В воздухе запахло тухлой рыбой...

Вовремя я отвернулся, однако.

Обернувшись к друзьям, я увидел разметавшуюся по траве требуху, вонючую липкую жидкость на земле и осклизлые лохмотья лопнувшего слизня, повисшие на одежде, стволах деревьев и даже сверху, на ветвях.

— Какая мерзость! — сквозь зубы процедила Майя, вытирая перепачканное лицо рукавом и еще хуже размазывая полупрозрачный студень. — Тварь ублюдочная!..

— Рыбкой пахнет, — меланхолично заметила Ника, принюхиваясь.

— Я бы сказал — смердит, — мрачно констатировал Азра, которому почему-то досталось больше всего — тонкие розовые кишки обмотали его, как ленты патронташа.

— А демону опять не повезло, — хмыкнула Лилит. — Вот такие мы невезучие...

Тут невдалеке раздался отчаянный мат и хохот.

Мы обернулись на звук, и увидели Шрама с Тенью и Берном — к счастью, живым, но почему-то совершенно голым.

На плече Шрам волок безжизненно обмякшее существо с длинными женскими волосами, тонкими нежными руками и толстым чешуйчатым хвостом вместо бедер и ног.

— Седьмая! — победоносно крикнул нам Шрам, сбрасывая на землю свою добычу.

И когда она повернулась к нам своим личиком, меня чуть не стошнило — человекообразное лицо и грудь у нее покрывали грибные наросты и белесая паутина тонких травяных корней.

— Господи, это еще что такое?.. — проговорил я.

— Ну... некая фантазия на тему кикиморы и змеи одновременно, — невозмутимо сообщила Лилит.

— Которая почему-то решила закопать меня в землю живьем, напихав в рот и уши грибов! — со смехом крикнул Берн, прикрываясь руками. — Слушайте, а у кого-нибудь есть штаны запасные?..

— Да, а ну-ка признавайтесь, кто носит запаску на случай недержания и внезапного испуга? — хохотнул Бобер.

— Щас договоришься — с тебя сниму! — огрызнулся Берн.

Я с улыбкой только головой покачал, слушая их препирательства.

Берн живой, седьмая тварь побеждена. Красота!

Одно только огорчало — тело начинало наливаться неумолимой усталостью. Жутко хотелось жрать — не есть, а именно жрать, все подряд, без разбора! И выпить. Чего-нибудь ледяного, но горячительного.

Да и солнце заметно склонилось к горизонту, и теперь его лучи, пробивающиеся сквозь листву, казались оранжевыми.

Хорошо, что мы опять в сборе, и нам осталось уложить только троих.

Я обернулся на костер.

Медведь все сидел в той же позе — опустив лапы и свесив башку на грудь. Янус подбрасывал в огонь очередную порцию дров, и, кажется, был доволен.

Я улыбнулся еще шире.

Остался последний рывок! Семерых уложили, и уж с оставшимися тремя как-нибудь да справимся.

А потом — жрать, пить и спать!..

На этой оптимистичной ноте где-то невдалеке прогремел очередной хлопок.

Следом — еще один.

И еще.

— Если вдруг кто-то успел расслабиться, то это вы напрасно, — проговорил Азра, отдавая Берну снятый с себя плащ.

Тот сразу закутался в него, в мгновение ока превращаясь из типажа «жертвы», а «типичного городского маньяка».

Мы все напряглись, забряцали ножнами, готовя оружие.

Раздалось утробное рычание, звуки тяжелых лап по земле — и через минуту меж стволов показался трехметровый глянцево-рыжий пес с двумя головами. Увидев нас, гигант воинственно расставил лапы и, хищно оскалившись, угрожающе опустил голову, готовясь к броску.

А следом за ним, раздвигая ветви, на наш огонек вышел классический олимпиец, высокий и прекрасный, как статуя в музее.

У него были золотые волосы, правильное лицо, бронзовое от загара и налитое силой тело и здоровенный топор в правой руке.

Интересно, он прямо с этим топором вместе вызревал? Вот это папаша у него! Надо отдать должное: Офион — не просто бог, он прямо титан! И яйца у него соответствующие.

Единственное, что немного портило впечатление — это янтарная чешуя пониже колен и львиные лапы с когтями вместо ступней.