Боги с небес

Солнечные часы тоже сохранились, хотя далеко не полностью. Инкрустированная мостовая с названиями ветров по периметру и перечислением знаков Зодиака вдоль указательного меридиана и другими полезными сведениями теперь находится под зданиями современного Рима. Она была изучена, и ее план реконструирован немецким археологом Эдмундом Бухнером. Египетский обелиск больше не стоит на старом месте, которое занято зданием, выходящим на северную сторону площади Парламента. Как и «Алтарь Мира», обелиск рухнул и считался утраченным. Обнаруженная при строительных работах в 1587 году красная гранитная стела была снова захоронена и еще раз найдена в 1748 году. В 1792 году ее заново воздвигли на пьяцца ди Монтеситорио, где ее можно видеть и поныне, лишь на одну площадь южнее ее первоначального положения. Во времена Августа высота этого обелиска, ныне составляющая около 72 футов, достигала 95 футов. Надпись на его пьедестале сообщает о египетском триумфе императора Августа и о посвящении солнечных часов Sol, обожествленному Солнцу. Судя по иероглифам на обелиске, древние египтяне тоже имели в виду нечто подобное. Надпись возвеличивает фараона Псамметиха II (XXVI династия, правил с 595 по 589 г. до н. э.). В тексте его называют «золотым Гором», «владыкой Гелиополя» и «возлюбленным Ра-Харахти» («восходящее Солнце»).

Согласно Цанкеру, ежегодное представление… увенчивалось особым соединением тени обелиска с Ага Pads Augustae

в день рождения императора, 23 сентября. Однако в этом нет особого смысла. Такое событие должно было происходить, когда солнце находилось на юго-западе, где-то между направлениями на полдень и на закат; фактически солнце достигает нужного азимута в разное время после полудня в течение большей части, если не всего года. С другой стороны, Бухнер предположил, что бронзовое устройство, установленное на вершине обелиска, отражало солнечный свет 23 сентября на алтарь, когда тень обелиска падала в ту сторону и образовывала над алтарем некое подобие светоносной фигуры. Если это предположение верно, Август как бы говорил своим соотечественникам, что блеск его предначертанного небом рождения принес Риму великую эпоху мира и благоденствия. Когда речь идет о целой империи, стоит сказать об этом с помощью солнечного света.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛЯДЯ ВВЕРХ

Римские императоры, как и другие правители, стремились к подтверждению своего небесного статуса. Когда они умирали, преемственность власти обеспечивалась через подтверждения союза с божественными силами небосвода для их преемников. По этой причине монументы, свидетельствующие о династических связях с небесными силами, и ритуалы, скреплявшие сделки правителей с могущественными богами, числились среди приоритетов любой идеологии, подразумевавшей преемственность власти и установленного порядка вещей.

К примеру, божественность, приписываемая императору Августу во время его жизни и отраженная в государственном культе обожествленного императора, была подкреплена новой небесной символикой после его смерти. Взлетающий в небо орел, освобожденный из клетки при зажжении его погребального костра, символизировал душу императора, устремляющуюся к небосводу. Когда римский сенат собрался для того, чтобы подтвердить посмертное обожествление Августа, один сенатор, дававший клятвенные показания, подтвердил, что своими глазами видел, как Август возносится на небо. Его вознесение считалось неопровержимым свидетельством превращения в божество.

Бессмертные боги, подобно неизменным звездам, триумфально возвращающемуся солнцу и возрождающейся луне, разумеется, имели право обитать на небесах. Будучи божеством, Август тоже обрел там свой новый дом. Однако в его эпоху участь большинства смертных была далеко не столь завидной. Тень умершего человека обитала в подземном нижнем мире, который входил в соприкосновение с землей живых людей у дверей гробницы. Со временем душа покойного распадалась и прекращала существовать точно так же, как тело, которое разлагалось физически.

Идеи небесной божественности и небосвода как места предназначения для душ достойных людей проникли в Средиземноморье из Египта и Вавилона. Вера в то, что душа умершего фараона возносится на небо, существовала еще в египетском Старом Царстве (2686–2181 гг. до н. э.), а на востоке вера персов в небесные привилегии человеческой души смешивалась со звездной религией халдеев. Эти идеи попали в Грецию задолго до «вознесения» римского императора, но небосвод оставался недоступным для обычных душ до тех пор, пока религия и философия, основанные на поисках личного спасения, не укоренились в римском мире.