Боги вернулись

– Извини меня, я чрезмерно поддалась негативным энергиям. Конечно же, есть на Земле люди с чистой душой и совестью! Мне вот один такой очень даже нравится…

Илья удивлённо посмотрел на девушку, встретился с её ясным взглядом. Вот ведь представитель другого мира, а кокетничать умеет очень даже по-земному. И методы воздействия те же, довела мужика до полного упадка сил, а потом: "Здрасте, вы мне нравитесь". И всё же невольное признание Луры вызвало в его душе волну тихой радости. Чтобы случайно не погасить эту радость, он принялся разглагольствовать о погоде.

*

Иннокентий Петрович сделал всё, как хотел "капитан ФСБ", но на этом его злоключения не прекратились, чёрная полоса не закончилась. Сестра доложила о новом посетителе, на этот раз пожаловала прекрасная незнакомка. Шалыгин был поражён обаятельностью посетительницы. Если существуют женщины, которые очаровывают с первого взгляда, то это была именно она. Он не мог оторвать от неё взгляда, и едва она заговорила, ощущение, что его околдовали, усилилось. Обворожительным у неё был и голос.

– Здравствуйте, Иннокентий Петрович, я прибыла из Центральной клиники, по личному указанию министра должна забрать от вас профессора Глумова, вот письменное распоряжение…

Шалыгин заволновался: опять нестыковка, и снова придётся лавировать. Его слащавое лицо расплылось в улыбке, и он, как можно радушнее, засюсюкал.

– Я бывал в вашей клинике, но не предполагал, что там работают такие восхитительные женщины! Удивительно, как мы с вами до сих пор не пересекались? Простите, как мне к вам обращаться?

– Меня зовут Вера Ивановна. В Центральной клинике работаю недавно, перешла туда из системы МЧС, поэтому мы с вами и не встречались. Так что скажете по существу вопроса?

По тому, как сумбурно заговорил главврач, стало ясно, с ним поработали те, кто был заинтересован в смерти Глумова

– Милейшая Вера Ивановна, вы, наверное, выехали чуть раньше и не в курсе последних событий. Я лично разговаривал с министром. Дело в том, что больного нельзя отключать от системы жизнеобеспечения. Кроме того, мы должны сделать ему переливание крови и ввести специальный препарат. Министр принял решение оставить профессора в больнице, сейчас транспортировать его ни в коем случае нельзя!

Для проверки своих подозрений Вера запустила пробный шар, сделав попытку переубедить Шалыгина.

– Иннокентий Петрович, наш автомобиль оснащён самой современной аппаратурой, и всё, что вы сказали, мы в состоянии сделать сами. Больного нужно срочно перевезти в клинику, только там его можно будет спасти.

– Нет, нет, не уговаривайте, решение принято! Очень не хочется отказывать такой милой женщине, но я вынужден это сделать. Так решил министр, я не могу идти против его воли!

Подозрения подтвердились. Панически скачущие мысли Шалыгина, которые невозможно было прочесть, его необычайное возбуждение выдали главного врача с головой. Он стал невольным участником заговора. Женщина сделала вид, что с его доводами согласилась.

– Странно, но мне действительно никаких новых распоряжений не поступало. Хорошо, Иннокентий Петрович, мы можем и подождать, но вы разрешите мне помочь вам?

– Нет, что вы, мне не нужно никакой помощи! – торопливо заговорил он, вспомнив, как чуть ранее ему "помогал" представитель Федеральной службы безопасности. – Мы всё сделаем сами, так как я обещал министру. У меня хоть и рядовая больница, но специалисты очень хорошие.

– Вы меня не поняли, Иннокентий Петрович, – Вера ласково улыбнулась. – Я вижу, какой тяжёлый у вас выдался день. Ваша голова просто раскалывается от боли, а таблетки, которые вы приняли, совершенно не помогают.

Шалыгин изумлённо уставился на женщину. Голова и впрямь раскалывалась, хотя полчаса назад он действительно проглотил таблетки.

– Вера Ивановна, вы что… экстрасенс, определяете болезнь на расстоянии? Голова из-за этого Глумова у меня действительно кругом. Я знал, что журналисты – народ назойливый, но не думал, что до такой степени, довели меня до белого каления.

– Ну что вы, Иннокентий Петрович, я не экстрасенс. Просто хороший психолог и терапевт. Училась у академика Маркова и вашу головную боль могу снять в течение пяти минут.

Шалыгин недоверчиво смотрел на женщину, её лицо излучало доброжелательность и сострадание, кажется, искренне хочет помочь. Имя упомянутого академика тоже на слуху. Светило в области психотерапии, лечит нетрадиционно, говорят, пациентом у него сам президент. Однако недоверие перевесило, и главврач слабо отговорился.

– Спасибо за сочувствие. Но я практик, не особо верю в эти нетрадиционные методы лечения, надеюсь, успокоительное поможет.

Женщина рассмеялась негромким кокетливым смехом.

– Иннокентий Петрович, вы мне не доверяете?! Уверяю вас, я не кусаюсь. Просто две минуты подержу руки над вашей головой, и вы забудете о головной боли.

Боль усиливалась, Шалыгин сдался и вяло махнул рукой.

– А-а-а, давайте, хуже уже не будет…

Вера подошла к главному врачу, подняла над его головой руки и ласково потребовала:

– Сядьте поудобнее, расслабьтесь, думайте о чём-нибудь приятном.