Боги войны

Едва стало теплее, как татарские отряды, точно волки у зимовья, то и дело стали возникать у Карачина острова. Проверяли, не все ли сдохли! Снег ещё не сошёл, лёд был прочен, один из отрядов вышел на Тобол. На берег высыпали казаки и дали залп – неосмотрительно приблизившиеся татары повалились со своих коней. Рано полезли!

Сибирцы отступили и больше носу не казали. А казаки дожидались ледохода. По-настоящему спасти их могли только струги. Пока что они стояли крепко вмёрзшими в лед. Сесть и уплыть подобру-поздорову – вот о чём мечтали все ермаковцы до единого. Казакам было ясно: поход закончился. Но часть казаков всё ещё лежала без сил. Недавние вояки были похожи не на живых людей, а скорее на тени самих себя. За ними нужен был уход. О немедленном путешествии не могло быть и речи.

Когда с Тобола сошёл лёд, Ермак сказал выжившему стрелецкому сотнику:

– Плыви, Глухов, в Пермь Великую. Оттуда лети в Москву. Скажи новому царю и его советникам, что до осени я ещё продержусь, а потом, коли подмоги не будет, уйду из Сибири. Твоя жизнь в наших руках. Понял меня?

– Всё понял, – кивнул сотник. – Всё передам, Ермак Тимофеевич.

– И Маметкула береги! Ты его как великий подарок царю преподнести должен! От всех казаков Русской Сибири! Недаром мы своей жизнью заплатили за этой край! Плыви, сотник!

Ермак дал Ивану Глухову десяток своих казаков, оставалось ещё несколько выживших стрельцов, дал и скромный паёк на дорогу. От посольства Ивана Глухова зависела теперь судьба Русской Сибири.

– Берегов остерегайся! – сказала ему в дорогу головной атаман. – Только по реке! Она ваша мать-благодетельница!

Сотник отплыл вверх по Тоболу, по которому всё ещё неслись огромные льдины, угрожая судну.

В те же дни сторожевые казаки увидели с острова караван на берегу. Гости разожгли костёр и стали играть дымом, точно говоря, что им нужно потолковать. Но караван говорил сам за себя: гости пришли с гостинцами! А гостинцы так по сердцу изголодавшимся людям!

– Везите их сюда, – приказал Матвей Мещеряк. – Будут кстати.

Казаки прыгнули в струг и мгновенно налегли на весла, стараясь обходить летящие по чёрной воде в сторону Иртыша ледяные глыбы. Другие казаки держали на мушке татар, которые становились всё ближе! А это были не аборигены – ханты и манси, а именно татары! В тот день на Карачин остров явилось посольство от прежнего его владельца – бывшего визиря Карачи. Струг привёз много еды и подарков!

– Мы прибыли по велению нашего хозяина, – четвертью часа позже в избе головного атамана поклонился Ермаку посол. – Он просит защиты у тебя, белый атаман. И говорит, что хорошо заплатит за помощь. Карача богат, – хитро улыбнулся посол, – он куда богаче Кучума!

– Защиты от кого? – поинтересовался Ермак.

– От казахов! Они загоняют свои стада на землю его улуса на реке Таре. Бьют его людей. Карача уже и не знает, как ему быть!

– Что же, у него нет своего войска?

– Войско у него есть, но не такое великое, белый атаман, – поклонился посол. – Хоть и верное. Но у него нет того, что есть у тебя…

– Ружей? – догадался Ермак.

– Именно, белый атаман! Ружей! Когда появляются твои стрелки, любой враг отступает! А с твоими казаками Карача быстро бы отогнал казахов! Пойдёшь помочь нам?

Ермак пил медовуху: многих она спасла в эту страшную зиму.

– Не пойду, – ответил он.

– Почему? – озадаченно спросил посол.

– Во-первых, потому что мне людей своих откормить после зимы надо. А во-вторых, потому что я не знаю, сколько казахов выйдет против Карачи. Если их будет пять тысяч, а? Тут никакие ружья не спасут!

– Да их сотни три, белый атаман, не больше! – развёл руками посол. – Ну, может, пять сотен…

– Я своё слово сказал, – заключил Ермак. – Мы пока обождём. Вот к лету, может быть…

Великое разочарование отразилось на лице посла.

– Я помогу Караче, – вдруг поднялся из-за стола Иван Кольцо.

– Иван… – молвил Ермак.

– Я сказал, что помогу им, значит, так и будет, – сказал, как отрезал, Кольцо.