Боги войны

— Угу, — перебил президент. — Двух. Одной нашей и одной русской. Причем, заметь — вторую я вижу ежедневно, — президент ткнул пальцем в то, что большинство посетителей Овального кабинета принимало за ржавую нефтяную бочку. — А вот первую… Дик, ответь мне на простой вопрос. Где, мать ее, наша бомба? Где она пропадает уже восьмой год подряд? Почему она все еще не в Кремле?!

— Я каждый день запрашиваю русских об этом.

— И что они отвечают?

— Минуточку, сэр. — Министр обороны надел очки и зашелестел бумагами в бюваре. — О, вот. Нашел. Опуская дипломатические реверансы, цитирую главное: «Ona zastriala na rastamozhke…»

Место действия — реальность № 4

Снег на Рождество выдался матерый, хрусткий — загляденье, а не снег!

Горожане важно фланировали по Невскому, красуясь новомодными парижскими нарядами и степенно раскланиваясь со знакомыми. Детвора на Васильевской стрелке споро лепила пятиаршинную снежную бабу. Торчащие за колонной Фондовой биржи городовые сонно взирали на эту стройку, время от времени теребя заиндевевшие усы. За Ростральными колоннами громыхал чем-то дворник и матерно мечтал вслух о горячем сбитне.

Одним словом, над столицей империи витало некое всеобщее умиротворение, что так любит снисходить на русские города в канун длинных праздников.

Тем же временем мимо громадных витрин магазина братьев Елисеевых, что на Невском проспекте, деловито прошагали двое. Судя по внешнему виду — офицеры.

Собственно, ничего не мешало им взять авто, но предмет их беседы был слишком приватен, чтобы обсуждать его под назойливое тарахтение мотора.

— Итак, Саша?..

— Ваш картель удостоился отклика, мой друг, — моложавый штабс-капитан хмыкнул.

— Слава тебе, Господи! — Высокий и статный поручик истово перекрестился на купол Казанского собора, как раз вынырнувшего из-за крыш.

— Несомненно, mon vieux, несомненно. Князь Голицын, вызвавшийся быть секундантом вашего противника, изволил известить меня. Вызов принят.

— Что еще?

— Поединок состоится в соответствии с кондициями дуэльного кодекса Дурасова-младшего. Завтра нас будут ждать в два часа пополудни на Черной речке в известном вам месте.

— Великолепно. И вдвойне великолепно, что вы, Саша, оказали мне честь согласиться взять на себя обязанности моего секунданта в этом щекотливом деле.

— Пустое, Мишель, пустое.

— Но позвольте, — поручик внезапно остановился как вкопанный. — Вы же мне не сказали главного — какое орудие избрал наш bouffon для отправления правосудия?

Штабс не успел ответить. На Заячьем острове гулко бабахнула сигнальная пушка, сорвав с карнизов домов тучи галдящих ворон. Переждав их возмущенный грай, секундант в задумчивости поправил и без того ладно сидевшую фуражку:

— Видите ли, Мишель, ваш противник выбрал старинный, почти антикварный образец.

— Et pourquoi pas? — Поручик обнажил в ехидной усмешке ровные белоснежнейшие зубы. — Он имеет на это право.

— Гм… Ей-ей, я бы на вашем месте не был столь самоуверен, — штабс с нескрываемым осуждением посмотрел на своего принципала.

— Саша!.. — Поручик выпятил нижнюю челюсть и подбоченился. — Да будет вам известно, что в полку никто лучше меня не управляется с клинком или пистолетом!

Штабс-капитан в ответ только тяжело вздохнул.

* * *

Вечер следующего дня оказался полон мрачности, которую не в силах был победить даже яркий свет электрической лампы.

— Diable! — Поручик одним махом влил в себя остатки шустовского коньяка и швырнул опустевший хрусталь в сервант.

Сидевший тут же рядом штабс-капитан досадливо поморщился от звука разлетающегося на мелкие осколки стекла, но промолчал.

— Diable! — повторил поручик уже чуть тише. — Кто мог подумать, что в самый решительный момент я вывихну себе палец?!

— Да, Мишель, жать вам следовало бы того… Поаккуратнее.

— Но эмоции, Саша, эмоции! Вы же знаете, как это бывает…

— Я даже знаю, чем это заканчивается, — отрезал штабс, которому надоело мальчишество товарища. — Это заканчивается позорным проигрышем.

От слова «позорным» щеки поручика вспыхнули. Однако он нашел в себе достаточно выдержки, чтобы смолчать. Не хватало еще в запале оскорбить своего же секунданта!.. Чтобы отвлечься, поручик принялся баюкать перетянутый эластичным бинтом указательный палец правой руки.

— Больно? — наконец участливо спросил штабс-капитан.

— Стыдно, — после полуминутной паузы признался поручик.

— И правильно, что стыдно, — сделал вывод штабс. — Мне бы тоже было стыдно, если бы в самом начале поединка я с кличем «Получай, подлец!» разнес бы ударом пальца мышку в щепки.

Поручик еще больше нахохлился и почти утонул в своем кресле. Потом не удержался и буркнул:

— Черт бы побрал этого Дурасова-младшего с его дуэльным кодексом. Черт бы побрал «Maus» этого фанфарона и мой ИС-7. Черт бы побрал этот допотопный «World of Tanks»!

Штабс-капитан машинально кивнул, отворачиваясь к окну. Прислушался. За оледеневшим стеклом явственно жужжали движки антигравов и тихо кружился снег зимы 2108 года.

Эпилог