Боги выбирают сильных

Непроницаемое полотно на окнах преграждало лучам угасающего светила путь в тихую палату. Она освещалась крохотными матовыми пирамидками, прилепившимися к потолку. Мирный белесый свет ложился на умиротворенное лицо седой женщины, лежавшей на богатой постели. На краю этой постели сидел атлетически сложенный красавец с волосами цвета смоли, кудрями ниспадавшими на могучие плечи, — но лицо этого человека, обычно, даже когда он улыбался, казавшееся хищным и грозным, сейчас отражало только боль и страдание.

— Что же с тобой такое, мама… — прошептал он.

Клеменция Милиссина медленно повернула к нему голову, и с бледных уст ее отрывисто излетели слова:

— Мой сын погиб. Мой Марсий. Его нет. Он умер. Пора и мне к нему.

Мой Марсий ждет меня.

— Нет, нет, я жив, я жив! — сдерживая рыдания, воскликнул Марсий.

— Посмотри на меня, мама, я твой сын Марсий! Я здесь, я вернулся!

— Мой сын погиб. Он ждет меня. Мой Марсий, — вымолвила Клеменция, и трепещущий взгляд сына сталкивался с отсутствующим, безучастным взглядом матери…

Позади него стояла женщина средних лет, облаченная в белый медицинский халат; две звезды, нашитые на рукавах, указывали ее чин мандатора. Марсий обернулся к ней. Отвечая на его немой вопрос, врач сказала:

— Она никого не узнает. Сестра вашего сиятельства приходит каждый день, но ее светлость не узнает и собственную дочь.

— Так делайте что-нибудь!

— Мы делаем все возможное, ваше сиятельство. Жизни ее светлости больше ничего не угрожает…

— Да разве это жизнь?! — с горечью воскликнул Марсий. — Я требую, чтобы мою мать лечили лучшие врачи Империи!

— Лучшие врачи Ойкумены трудятся в Клинике Фортунатов, которую я имею честь возглавлять, — с достоинством ответила мандатор. — Если можно вернуть вашей матери рассудок, мы вернем его, если нет, это не сделает никто. Крепитесь, ваше сиятельство. Любовь, терпение и молитва, — вот мой совет вам.

Марсий задумался. Главный врач неслышно покинула палату и вернулась в свой кабинет. Там ее ожидал Корнелий Марцеллин.

— Каков наш доблестный герой? — сразу спросил он.

— Князь Марсий в отчаянии, ваше высокопревосходительство.

— Вам он поверил?

— Полагаю, да.

— Лечите Фурию, как и прежде лечили, — распорядился Корнелий.

— Заботу о ее будущем я беру на себя.

Главный врач преклонила голову и сказала:

— Как будет угодно вашему высокопревосходительству.

— Клеменция Милиссина — особо важный пациент, — добавил Корнелий. — Если ваши успехи в ее лечении удовлетворят меня, вы получите чин претора и солидный бонус. Если нет — возглавите другую клинику… к примеру, лепрозорий в Стимфалийских горах.

Мандатор побледнела.

— Шутка, — добродушно пояснил Корнелий. — Как у вас с чувством юмора, дорогая? …Марсий ощутил за спиной присутствие другого человека, и это был не врач. Обернувшись, он увидел в дверях Корнелия. Краска в тот же миг залила лицо Марсия, кисти сжались в кулаки, он поднялся с ложа и двинулся на Корнелия.

Тот предостерегающе воздел руки и заметил:

— Погоди убивать меня, шурин. Твоей матери моя смерть не поможет, равно как и тебе.

Марсий сделал над собой усилие и опустил руки.

— Ты заслуживаешь худшей кары, негодяй! И ты за все заплатишь, клянусь кровью…

— Напрасно ты яришься на меня, — быстро сказал Корнелий. — Не я причина всех твоих страданий, а твоя несчастная любовь.

— Не искушай меня, презреннейший из смертных, — тихо, но опасно промолвил Марсий. — Еще одно худое слово о Софии, и я не стану сдерживать себя! Убирайся, покуда цел!

Корнелий усмехнулся и заявил:

— Моя мать тоже страдала помутнением рассудка. Но умерла в своем уме, и по другой причине. От помешательства я вылечил ее.

— Ты?!

— Точнее будет утверждать, я создал ей необходимые условия для излечения.

— К чему ты клонишь? Какое новое злодейство ты задумал? — с горечью спросил Марсий.

Не обращая ни малейшего внимания на тон шурина и его обидные слова, Корнелий ответил:

— Есть люди, которые излечили мою мать. И вот о чем подумал я: мою мать излечили — кто знает, может быть, излечат и твою?

— Не верю. Убирайся!

— Клянусь кровью Фортуната, Марсий, я не лгу. Такие люди существуют. Они мои друзья.

— Что дальше?

— Я сведу вас, их и тебя.

— Почему ты не сведешь их с моей сестрой? Она твоя жена, она твой друг, вернее, твоя раба, а не твой враг, как я!

— Ты сам ответил на свой вопрос, шурин. Эстелла уже мой друг, а ты еще нет. Я лучше сделаю добро тебе, чем ей.

Налитые кровью глаза Марсия устремила на Корнелия ненавидящий взгляд, и Марсий отчеканил:

— Я никогда не стану твоим другом, аггел! [83]

Корнелий равнодушно пожал плечами.

— Не станешь — и не надо. Друзей нынче довольно у меня, а завтра будет стократ больше. Я не навязываюсь. Но выслушать меня ты можешь?

— Выслушать? — удивленно переспросил Марсий.

— Это все, что я прошу взамен за свою помощь. Всего лишь выслушай меня.

— И ты… ты устроишь так, чтобы мою мать спасли?

— Клянусь кровью Фортуната!

— Пусть будет так, — прошептал Марсий. — В конце концов, когда-нибудь нам нужно разобраться…