Богини Колизея. Любовь и кровь

А мужчина вспоминал как его, раненого ицена, после боя сковали цепью с другими соратниками побежденной Боудикки, и, погрузив как скот на корабль, повезли в неизвестность. Он потерял все: честь, свободу, дом, молодую жену и двух малышей. Где они сейчас? Помнят ли его? Скорее всего, нет. Даже если он вернется, мир уже не будет прежним.

– А тебе она нужна?

– Что, свобода? Конечно! Я хочу увидеть мир!

– Ты и так видела гораздо больше, чем все римские матроны. Сколько миль мы протащились из Мёзии, прежде чем оказаться здесь, в двух шагах от Вечного города?

– Ферокс, еще немного и ты начнешь меня убеждать, что рабство – это высшая форма свободы!

– Ого! Похоже, что общение с учеными бродягами в Эпире для тебя не прошло даром!

Она шутливо, но довольно болезненно ткнула приятеля кулаком в бок. Он попытался схватить девушку в охапку. Завязалась борьба, в результате которой Ахилла оказалась в кольце мощных рук, прижатой к накачанной груди мужчины. Она подняла раскрасневшееся лицо:

– Отпусти меня, пока Камилл не прибежал! Или мало прошлого раза, когда ты просидел целый день на солнцепеке в колодках?

Мужчина вздохнул и, разжав объятия, отодвинулся от девушки.

– Да ладно, авось не заметит!

– Ты же знаешь, – она опустила рыжую, как степной пожар, голову и закусила обветренную губу. – Я бы хотела быть с тобой, но Камилл…

– Вот гнусный червяк! – Забыв о том, что сам только что защищал ланисту, Ферокс сжал кулаки, отчего взбугрились мышцы рук, – Я ему как-нибудь шею сверну!

– И тут же будешь убит. И не попадешь домой к жене и детям. Я же знаю, о чем ты мечтаешь. И если обретешь свободу…

– В греческие календы!

– … если обретешь свободу, тут же забудешь обо мне. Не надо никому ничего сворачивать! У нас и так почти вся труппа зализывает раны. Еще одно такое выступление, как в Капуе, и драться будет некому. Хозяин прав: народ ходит посмотреть только на нас с тобой, ну, может еще на Ворона с Квинтом, остальные пока не в счет. Он мне недавно говорил, что если боги не устроят маленькое чудо, то мы помрем с голоду. Так что лучше пойдем разомнемся, а то скоро ехать к этим… как их… Валериям Максимам, что ли…

Прихватив деревянные рудисы, они пошли к площадке, отгороженной невысоким заборчиком от вечно путающихся под ногами кур и зевак. На маленьком пыльном пятачке была вкопана пара палусов – деревянных столбов с боковыми выступами, на которых гладиаторы отрабатывали удары.

Они заняли позицию друг против друга и подняли мечи. Ферокс удовлетворенно оглядел с головы до ног свою подопечную, которая стояла, словно взведенная пружина, готовая парировать любой удар, ловя глазами не только движения его рук, но и направление взгляда.

– Хочу тебе сегодня показать парочку приемов, за которые гладиатора могут растерзать недовольные зрители, но девчонке это сойдет с рук. Начнем с ударов по ногам. Если противник выше и крупнее тебя, и ты чувствуешь, что не в состоянии с ним справиться, падай и руби по ногам под нижнюю кромку поножа.

– Я его изуродую!

– Если ударишь как надо, то только травмируешь. Толпа тебя освищет, но зато сравняешь шансы. Давай попробуем. Считай… О, кажется у нас неприятности!

Хорошо знавший своего ланисту, гладиатор сразу понял, что произошло что-то недоброе. Обычно неторопливый, сохраняющий в самых щекотливых ситуациях олимпийское спокойствие, Камилл сейчас почти бежал, и белоснежная тога, которую он надевал на важные переговоры, сбилась и развевалась за его спиной уродливыми крыльями.

История Камилла, как и судьбы всех тех, кто входил в его «фамилия гладиатория» была достойна отдельного рассказа. Сын богатого неаполитанского всадника, он рассорился с отцом, сбежал из дома и завербовался в юлианскую школу гладиаторов.

Отважному римлянину повезло: он понравился публике, остался в живых и даже сколотил небольшое состояние. Так что, когда ему за победу в одном из боев вручили деревянный рудис, он еще пару лет отработал в воспитавшей его школе, а потом, поскольку бывшим бойцам арены заказан путь в магистраты, создал свою труппу.

Первому гладиатору, попавшему к нему, он дал прозвище Ферокс, что означает «Отважный», и они начали странствовать по беспредельным просторам Римской империи, набирая новых бойцов. С той поры состав труппы успел поменяться несколько раз. Могилы друзей отмечали их путь, но Ферокс, словно заговоренный от смерти, снова и снова помогал Камиллу воскресать из пепла.

В Мёзии к ним пристала тощая рыжая девчонка. Камилл поймал ее в тот момент, когда маленькая воровка пыталась увести одного из его коней. Действуя в соответствии с законом, он хотел вернуть ее хозяину, но Ферокс что-то разглядел в этом кусающемся, вопящем и брыкающемся зверьке. Девчонку накормили, приодели и взяли с собой в качестве прислуги. Так в труппе появилась Ахилла. Первое время она тенью ходила за своим заступником, чуть что хватаясь за кухонный нож, который украла в одной из таверен. Этот странный тандем вызвал немало шуток в грубой мужской компании гладиаторов, но Ферокс не одобрял подобное ёрничество, и после нескольких выбитых зубов тема была исчерпана.