Богини Колизея. Любовь и кровь

Высунувшись из носилок, Присцилла разразилась площадной бранью вслед бывшей подруге к вящему удовольствию римской черни. Вдруг из толпы зевак вылетела полуобгрызенная морковка и ударилась о кожаную обшивку портшеза рядом с окошком. За первым овощем полетел целый град репы, моркови, лошадиных катышков и всего того, до чего можно было дотянуться рукой.

Перепуганная красавица задернула шторки, истошно зовя на помощь. Из соседнего переулочка выскочили несколько стражников, на ходу вытаскивая мечи. При виде вооруженных людей бродяги бросились врассыпную, и стражам порядка ничего не оставалось, как только проводить рыдающую Присциллу до дома.

Остановившаяся неподалеку Луция с большим удовольствием наблюдала за происходящим действом, а управляющий терпеливо дожидался, когда она тронется дальше. В душе ему ужасно не нравились возложенные на него обязанности, и он ничего не имел против того, чтобы предоставить несчастной девушке еще несколько минут свободы.

Проводив глазами скрывшиеся в человеческом муравейнике носилки Присциллы, Луция удовлетворенно пробормотала: «Только ради этого стоило лишиться денег и свободы», и побрела дальше, надеясь, что уж теперь-то, наконец, она избавлена от сомнительного удовольствия созерцать изумленно-соболезнующие лица бывших знакомых.

Собственно, так оно и получилось, только у ворот «Звериной школы» она наткнулась на рабов сенатора Луция Нумиция, оживленно болтавших рядом с пустыми носилками хозяина. Ого! Кажется, отцу мало ее унижения, и он хочет натравить на нее ланисту!

Увидев хозяйский портшез, Фабиан засиял от радости. Теперь ему не придется объяснять ланисте, с чего это он привел свою госпожу в столь неподобающее ей место! Как же все это нехорошо получилось! Он чуть помялся, опасаясь последствий, но все-таки достал из-за пояса небольшой мешочек с деньгами и, стараясь, чтобы его действия не были видны от ворот «Звериной школы», протянул девушке, еще несколько часов назад бывшей одной из самых богатых невест Империи:

– Госпожа, простите меня, за то, что пришлось привести вас сюда. Сами понимаете, я не мог поступить иначе. Здесь немного денег, и я прошу их принять от чистого сердца. Только не говорите, пожалуйста, об этом сенатору, а то он по промеру Ведия Поллиона скормит вашего преданного слугу муренам!

Поколебавшись, растроганная Луция протянула руку, и ей на ладонь лег кошель, в котором было около двух десятков сестерциев. Благодарно кивнув, она спрятала его за поясом, и, высоко подняв голову, гордо прошла мимо рабов отца и школьной охраны, вооруженной гладиусами. Она никогда раньше не бывала в подобных заведениях, и с удивлением отметила, что стража, стоящая у ворот, экипирована так, будто вот-вот вступит в бой, хотя вокруг не было видно ни одной живой души, если не считать здоровенного кота, сидевшего на крыше в ожидании поживы.

– Куда торопишься, красотка? – Остановил ее мужчина, лицо которого, с выдающейся вперед челюстью, высокими скулами, низким лбом и немигающими холодными глазами, могло испугать кого угодно.

– Я Луция, дочь сенатора Луция Нумиция, чьи носилки стоят около вашего заведения, – надменно процедила сквозь зубы новоприбывшая.

– Я знаю кто ты, красотка. Только по эту сторону ворот ты уже не Луция, дочь сенатора Луция Нумиция, а Луция, венатрисса «Звериной школы», одна из членов «фамилия венатория» ланисты Федрины. Ясно?

– Чего уж яснее!

– Ланиста приказал отвести тебя к нему, а потом я покажу тебе место в казарме и расскажу о распорядке дня. Оружие при себе есть?

– Откуда? – Усмехнулась девушка, тонкими холеными пальцами поправляя растрепавшуюся на ветру прическу. – Хочу вам напомнить, милейший, что еще сегодня утром я была приличной девушкой, считающей, что оружие – это дело охраны и таких, как ты.

– А сегодня днем ты будешь неприличной девушкой, и станешь махать рудисом вместе с остальными «курицами» под командованием такого, как я.

– С кем?!

– С такими же дурами, как ты… Кстати, меня зовут Нарцисс. Я ваш тренер, то есть учу фехтованию и вообще отвечаю за ваш «курятник». А теперь пошла быстрее, у меня еще куча дел!

С этими словами он бесцеремонно развернул девушку в нужном направлении и дал изрядный тычок в спину. Луция хотела огрызнуться, но решила не накалять ситуацию и покладисто направилась вдоль стены здания к лестнице, ведущей на второй этаж, на которую указал ее проводник.

Перед входом на хозяйскую территорию их встретила разбитная служанка, проводившая новое приобретение «Звериной школы» и ее тренера в небольшой зал, где в удобном, но недорогом кресле восседал сенатор, весь вид которого говорил о том, что ему претит пребывание в подобном месте. Перед ним, согнувшись, стоял ланиста, рассыпавшийся в любезностях высокому гостю. За спиной сияющего Федрины хлопала глазами его супруга, потрясенная визитом птицы столь высокого полета. В третьей «линии обороны» выстроились домашние рабы, призванные на случай, если сенатору что-нибудь понадобится.

При виде вошедшей дочери Луций Нумиций помрачнел еще больше и указал на нее пальцем своему собеседнику: