Богиня луны и охоты

– Гони, брат, из города по максимуму, – тяжело дыша, говорил пассажир с заднего сидения, снимая перчатки и обувь, выбрасывая их на ходу через окно. Он снял с себя комбинезон, свернул его и положил в пакет, из которого достал обувь. Протер влажными салфетками руки и лицо. Вернул брату телефон и одел очки. Теперь пассажир имел совсем другой вид. Светлое поло, джинсы и мокасины.

– Отдышался? Держи воду, – брат протянул бутылку с водой. – Деньги в пакете, как просили. Подробностей я не жду. Позвонишь из больницы, я доложу обстановку.

Они ехали с максимальной скоростью минут двадцать, когда Павел увидел на обочине свою машину. Попрощавшись с братом, он забрал из машины два пакета, занял водительское место в своей машине и выехал на дорогу. Жена встретила его молча. Прикуривая на ходу сигарету, он взглянул на жену.

– Не надо делать из меня монстра. Подумай о дочери. Или ты доверяешь местной доблестной милиции и суду? Пристегнись, – говорил он, набирая скорость. – Доедем до леса, сделаем остановку минут на пять. Потерпишь?

– Потерплю. Ты никогда не водил машину с такой скоростью. Я и не предполагала, что ты можешь быть Шумахером. Это еще один секрет, тайна? – тихо спросила Наталья.

– Ты, Наташа, тоже не все тайны раскрываешь, и я узнаю о них от других.

– Ты о чем? – удивленно спросила жена, глядя на мужа.

– О тебе, о себе, о Сашке Аверине. Сашка был прав, когда говорил, что я люблю только себя. Сейчас я люблю не только себя, но и свою дочь. Я знаю об этом давно. Почему ты не рассказала всей правды ни ему, ни мне? – спросил он ее, глядя на дорогу. Ты использовала его, обвинив во всех смертных грехах. Катерина Васильевна мне многое поведала. Да, Наташа, я выполнил грязную работу. Зачем тебе подробности? Мы прожили с тобой в браке, пусть и гражданском, по твоей инициативе, семь лет и я не мог не сделать этого. По вине отца, я стал тем, кем стал. По вине его сына пострадала моя дочь. И если я смог бы простить отца, после стольких лет, его сын не заслуживает моего прощения. Дай, Бог, чтобы с Дианой все обошлось. Сейчас я остановлюсь и подожду тебя пять минут. Ты кофе не забыла?

– Я тебя ни в чем не обвиняю, а кофе в термосе, термос в кармане чехла с твоей стороны, – ответила она, выходя из машины.

Остановка у леса заняла минуты четыре-пять. Павел спрятал полученные деньги в примитивный тайник между двумя толстыми паралоновыми подушками сидения, сложил аккуратно комбинезон в пакет, положил его в багажник, выпил кофе и закурил, ожидая, пока жена займет свое место в машине.

– Постарайся вздремнуть. Впереди у нас трудный день, – сказал он Наталье, запуская мотор машины.

Они до самого города не проронили больше ни слова. Наталья делала вид, что спала, а Павел гнал машину, пристально глядя на дорогу. Он знал, что километров триста можно ехать, не опасаясь постов. Их на этом участке дороги просто никогда не было.

Глава 4

Александр Аверин проспал меньше трех часов и проснулся раньше будильника. Позавтракав и переодевшись, он прибыл в больницу в 07:40, где его ожидал следователь. Они начали с кабинета врача, который передал им официальное заключение о травмах Авериной Дианы и ее состоянии на текущий момент.

– Как я буду снимать показания, если она не говорит? – сетовал следователь.

– Молча! Пусть напишет сама, а ты вставишь свои вопросы. Мне тебя учить надо? Есть заключение, есть запись, приложишь ее показания. Дальше твоего кабинета эти бумажки не уйдут. Папа выручит подонка в очередной раз. Идем. Я лицо заинтересованное. Больше двух минут не задержусь.

Отец вошел в палату первым, прошел, поцеловал дочку и взял ее ладони в свои руки, присел на край кровати.

– Терпимо или совсем хреново? – спросил он. Увидав большой палец правой руки, поднятый к верху, улыбнулся. – Держись! Тут к тебе гости пожаловали. Напиши все, что видела, с чего началось и как закончилось. Я проведаю твоего боевого товарища и вернусь. Мама с Павлом приедут еще до обеда. Вещи я тебе привез.

Александра Смирного он нашел в палате мирно спящим.

– Что, полуночный ковбой, не спалось? Мне врач доложил о нарушении режима. Пойдем, поговорим, – сказал Аверин, выходя из палаты. – Как рана? Ты, я смотрю, наряд сменил. Настя была?

–Да какая там рана. Испортили шкуру немного и неглубоко. Он махал ножом от страха или для страха. Сам оплошал, винить не кого. Настя тайком пришла, оставила вещи и удалилась. Я ее и не видел. Как Диана? Меня пока к ней не пускают. Что врач говорит? – рассказывал и спрашивал Смирнов одновременно.