Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро

Вскоре жилой дом в фешенебельном районе Нью-Йорка Саттон-Плейс со всех сторон окружало примерно три сотни зевак. Мэрилин и Миллер, забравшись в старенький автомобиль фургонного типа, умчались из города в Роксбери штата Коннектикут и укрылись в уединенном сельском доме. Газетчики поспешили за ними и совершенно вывели Миллера из себя, разбив лагерь чуть ли не на крыльце. Но все же он убедил их разъехаться, пообещав в конце недели устроить пресс-конференцию.

В те несколько дней относительного покоя пара занялась обсуждением свадебных планов, одновременно ожидая разрешения на поездку в Англию. Вместе с ними в доме жили семидесятидвухлетний отец Миллера, Айзадор, и его мать, Августа. Мэрилин со слезами на глазах говорила им: «Впервые в жизни у меня появились люди, которых я могла бы назвать отцом и матерью». Миллеры были иудеями, хотя и не воинствующими. Но Мэрилин пожелала вступить в иудейскую веру и справить свадьбу по иудейскому обычаю.

В течение всего этого года невесту Миллера окружали друзья-евреи — Ростены и Страсберги. По этой причине она уже была знакома с их традициями. Во время работы над «Автобусной остановкой» она вместе с Милтоном Грином даже отмечала еврейскую пасху и с Эли Уолэчем ела бейгели1 и фаршированную рыбу. Друзья объяснили ей значение мезузахов, цилиндрических сосудов с Десятью Заповедями, которые висят на парадных дверях еврейских домов.

Дело дошло до того, что Мэрилин стала более пылкой блюстительницей еврейских обычаев, чем сам Миллер. В доме в Роксбери она перенимала у его матери еврейские рецепты. В ту неделю по настоянию Мэрилин позвонили раввину, принадлежавшему к Реформированной ветви иудаизма. Он согласился проинструктировать Мэрилин и провести церемонию бракосочетания согласно еврейской традиции.

Артур Миллер был счастлив. Мэрилин тоже вела себя так, как если бы была счастлива, но в ней чувствовалась какая-то исступленность. Прессе удалось узнать, что она исполняла «наказ доктора отдохнуть». Отец Миллера, ставший одним из преданнейших друзей Мэрилин, сокрушался: «Тщательно ли они продумали этот шаг?»

Репортеры следовали за ними по пятам. Они выяснили, что пара сделала анализ крови, как того требовал местный закон о браке. Пробирки с кровью отвез в лабораторию на своей машине кузен Миллера, Мортон. Ходили слухи, что пара уже выправила брачную лицензию. Журналисты проверили пять десятков регистрационных отделов, но это ни к чему не привело.

На другой день, 29 июня, должна была состояться обещанная Миллером пресс-конференция. Газетчики снова понаехали, число их выросло до четырех сотен. Вся эта шумная орда толклась в районе пересечения двух дорог — Олд-Тофетс и Голдмайн. Но вскоре того места им стало мало и они разбрелись по всей территории частных владений Миллеров, разместившись на Траве и на деревьях.

Около часа дня откуда-то донесся звук удара и скрежет металла. Через несколько минут в толпу вкатил автомобиль и изрыгнул из своего чрева Мэрилин и Миллера, которые, ничего не говоря, бросились к дому.

А несколько минут спустя, кузен Миллера, едва сдерживая слезы, рассказал, что случилась трагедия. Он вез Мэрилин и Миллера домой, несясь на полной скорости по сельской дороге, чтобы уйти от мчавшейся за ними машины репортеров. Водитель этой машины, не знавший местной дороги, потерял управление и врезался в дерево. Его пассажирка, Мара Щербатова, аристократка из русских белоэмигрантов, представитель «Пари-Матч» в Нью-Йорке, вылетела, пробив ветровое стекло. У нее из поврежденной артерии на шее фонтаном била кровь. Она умрет через некоторое время на операционном столе.

Тем временем в доме Роксбери Мэрилин пребывала в состоянии между истерией из-за случившейся трагедии и гневом на своего пресс-агента, потому что на улице были установлены телевизионные камеры. Телевидение Мэрилин ненавидела. Но все же вместе с Миллером и его родителями она появилась на этой странной пресс-конференции.

Милтон Грин обегал всех присутствующих, отдавая распоряжения и пытаясь призвать аудитории к спокойствию. В Мэрилин проснулась актриса, и она являла собой воплощение безмятежности. Миллер с неприкуренной сигаретой, свешивавшейся с одного уголка рта, едва сдерживался, чтобы не нагрубить репортерам. Он по-прежнему отказывался говорить, где или когда они собираются пожениться.

Во второй половине того же дня Мэрилин пригласила в спальню Милтона Грина и спросила его совета по делу, которое он считал давно решенным. «Артур хочет, чтобы я вышла за него замуж, — сказала она, — сегодня вечером. Скажи, не совершаю ли я ошибки, как ты думаешь?» Потрясенный Грин отошел было к окну, но потом снова вернулся. Запинаясь, он пробормотал: «Мэрилин, ты должна поступить так, как будет, на твой взгляд, лучше».

В тот вечер, после судорожно сделанных звонков юристам и местным властям, Миллер и Мэрилин пересекли на машине границу штата, направляясь к Белым Равнинам, штата Нью-Йорк. Второе за неполных три года бракосочетание Мэрилин Монро помешало мировому судье устроить званый обед.