Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро

Она рассказывала и о другом, более счастливом эпизоде, который относится к тому времени, когда ей исполнилось восемь лет; то есть, когда над ней надругался мистер Киммель: «Я влюбилась в мальчика по имени Джордж…Мы вместе любили прятаться в траве, где оставались до тех пор, пока ему не делалось страшно и он вскакивал и убегал. То, чем мы занимались в траве, никогда не пугало меня. Я понимала, что это было плохо, иначе я не стала бы прятаться, но что именно было дурно я точно не знала. По ночам я лежала без сна и пыталась себе представить, что такое секс и что такое любовь. Мне хотелось задать тысячу вопросов, но спросить было не у кого».

Норма Джин утверждала, что до шестнадцати лет и замужества с Джимом Дахерти гнала от себя мальчишек. Для прессы в 1954 году она говорила: «Мне и в голову не приходило думать о сексе». Не прошло и двух лет после этих слов, как в долгой домашней беседе со своей нью-йоркской хозяйкой и близкой подругой Эми Грин Норма Джин уверяла ее, что впервые переспала с мальчиком, когда училась в старших классах. С одиннадцати лет Норма Джин начала посещать среднюю школу в Эмерсон Джуниор, с пятнадцати лет она ходила в школу в Ван-Нюйсе. Но не прошло и года, как пришлось бросить ее и выйти замуж за Джима Дахерти. Если верить ее словам, то Норма Джин принадлежала к тем трем процентам американских женщин сороковых годов, которые, по утверждению Кинсли, повергнувшему добропорядочную нацию в шок, потеряли девственность, не достигнув шестнадцатилетия, и была в числе пятидесяти процентов женщин, сделавших это до замужества.

Все это могло бы сильно удивить Джима Дахерти, говорившего: «Нашу совместную жизнь она начала, ничего, ровным счетом ничего не зная о сексе. Перед свадьбой мама меня предупредила, и я знал, что в нашу первую ночь мне следовало быть очень осторожным… Этот тонкий барьер до сих пор никто не нарушал… пока».

Норма Джин позже скажет: «Первое впечатление, полученное мной от нашей супружеской жизни, только усилило мое равнодушие к сексу. Моему мужу либо было все равно, либо он не подозревал об этом. Тогда мы были слишком молоды, чтобы открыто обсуждать столь щекотливую тему».

Какова версия Джима Дахерти? «Норма Джин любила заниматься сексом. Для нее это было таким же естественным, как завтракать по утрам. С этим у нас никаких затруднений никогда не возникало…Стоило нам раздеться, как нас обоих тотчас начинало лихорадить, мы падали в объятия друг друга, едва успев выключить свет… Иногда она любила подразнить меня немного, встречая, когда я возвращался из Локхида домой, обмотав вокруг тела две маленьких красных косынки…»

Еще Дахерти говорил репортеру: «В ней что-то было. Иногда, вернувшись с работы, я не успевал даже поставить сумку с обедом, которую брал с собой, как она тащила меня наверх». Можно было бы отмахнуться от версии Дахерти, решив, что это вполне понятное бахвальство первого мужа Мэрилин Монро, но у него есть свидетель. Вместе с Дахерти на заводе работал неизвестный тогда Роберт Митчум, который несколько лет спустя будет играть в паре с новой звездой по имени Мэрилин Монро. По его словам, Дахерти всегда пребывал в веселом расположении духа, однажды он даже принес фотографию своей «старушенции», на которой юная Норма Джин стояла возле садовой калитки совершенно нагая. Как сказал Дахерти Митчуму, она позировала ему так, как если бы ждала его возвращения домой.

Мужчины, которые вошли в жизнь Мэрилин вслед за Дахерти и которые согласились поделиться своими воспоминаниями, говорили совершенно иное об отношении ее к сексу. Как явствует из их слов и признаний самой Мэрилин психиатру д-ру Гринсону, она была женщиной, не находившей удовлетворения в сексе. Возможно, перемена эта была вызвана печальным личным опытом, приобретенным в браке с Дахерти. Именно в ту пору и возникла у Мэрилин печальная озабоченность, связанная с деторождением.

Год за годом американцы не без любопытства следили за попытками Мэрилин Монро обзавестись потомством. Одно замужество у нее сменялось другим, и газетные полосы пестрели заголовками о выкидышах, о гинекологических операциях, сделанных звезде. Время от времени Мэрилин говорила о своем страстном желании иметь детей, призывала к благотворительной помощи сиротским домам и сбору средств. На ее похоронах деньги, собранные на покупку цветов, были отданы детским больницам. Наследство, оставленное Мэрилин одному из ее психиатров, было переадресовано детской клинике в Лондоне. Но даже в этом ясном деле с самого начала примешивалась характерная для Мэрилин путаница.