Богословие личности

Современное подозрение любого принуждения со стороны «Я», парадоксальным образом, рискует уничтожить свободный дар встречи с другим или в коллективном мифе идеологии, или в безразличии индивидуализма. Аутентичная диалектика между общением и внутренней свободой всякой личности требует своей реализации в доверии и благодарности по отношению к другому: в вечно новом благодарении, в евхаристической практике. Здесь мы имеем новую онтологическую аналогию. Человеческое сообщество как koinonia, участие в жизни Христовой (ср. 1 Кор 10:16) не только определяет горизонтальную плоскость отношений между личностями, но и смотрит на жизнь божественных Лиц. «“Быть” означает “жить”, а “жить” означает “общаться”» (И. Зизиулас). Без личности нет общения, но и без общения нет личности.

Аутентичная «церковная» размерность динамики между личностью и общностью открывает в Божьем «ныне» вторжение эсхатологической новизны: определяющее общение в Боге «всего во всем», которое вписывает общение в центр личных взаимоотношений человека с Богом. Это все более присуще нашему постмодернистскому времени с его атомизацией субъекта. Христианское понятие личности, в котором негативное не подавлено, но свободно превзойдено, составляет точку преодоления потенциально деструктивного противостояния между антагонистическими импульсами «эго» (анархизм) и стремлением к единству в коллективизме (тоталитаризм).

Что же тогда такое личность? Чудо, открытое благодарности, удивление, доверяющее другим; свобода, которую дает себе сам человек, глубокая свобода, постоянно неудовлетворенная, рожденная из любви и только из любви. Творческое формирование личности – это искусство, диалогическая практика внутренней жизни и отношений с другими, любовь к конкретной ежедневной жизни как горизонт, к которому мы стремимся в человеческом обществе.

Перевод с английского Андрея Заякина

Марьяна Гнып

Hабрасывая эскиз персоналистического нравственного богословия XX века: повторное открытие человеческой личности[292]

Введение

Любая система мышления, в том числе и те, которые некоторые ученые идентифицируют как релятивистские, в конечном счете нуждается в точке отсчета для определения наиболее фундаментальных понятий. Понятие человеческой личности часто определяется с точки зрения материальных категорий, таких как тело или мозг; психических категорий, таких как ум, намерение, сознание и рациональность; нравственных категорий, таких как свобода, уважение и права человека; и религиозных категорий, таких как душа и отношение к Богу. И все же это понятие часто оказывается скорее «рабочей гипотезой, сформированной с помощью консенсуса интерпретирующего сообщества»[293]

. Как представлено далее, возникновение и развитие персоналистического богословия, в частности персоналистического нравственного богословия, совершило коренной поворот в сторону повторного открытия человеческой личности и, таким образом, значительно изменило лицо римско-католической богословской этики.

Открытие заново значимости человеческой личности потенциально осуществлялось через экономические, расовые, религиозные и гендерные направления. Оно лежало в основе того, что мы обычно называем правами человека, и предоставило христианству возможность разработать терминологию чувства собственного достоинства человека и свободы совести. Таким образом, повторное открытие человеческой личности становится одним из самых важных социальных, политических и этических изменений в современном сознании. В этой статье я утверждаю, что персоналистический метод богословского мышления, с особым акцентом на многомерности и внутренней взаимосвязи составных частей человеческой личности, предлагает динамичный и творческий подход к сложностям недавней эволюции во многих областях римско-католической этики и, следовательно, становится одним из факторов, стимулирующих необходимое обновление традиционного церковного учения и возобновление попыток приспособить его к действующим культурным особенностям.

Персонализм: очерк