Александр Белов

БРИГАДА — 1

БОИ БЕЗ ПРАВИЛ

1989 год, Памир

Дембель неизбежен, как мировая революция.

А ещё дембель — это праздник. Настоящий, как Новый год. Вот ждешь его, ждешь, маешься, считаешь денечки, и кажется уже, что вся радость твоя ушла в это самое ожиданье, как вода в песок.

Но стоит только пробить заветному часу — и хлоп! — как шампанское из теплой бутылки вырвется разом все, что копилось в душе долгих два года. И нет на всей земле человека счастливей тебя. Потому что — воля, потому что — все впереди, потому что — домой!..

Запыхавшийся салабон цвел, как майская роза.

— Товарищ сержант, — приложив руку к выцветшей панаме, по всей форме докладывал он, — только что сообщили из отряда: пришел приказ…

— Что?! — нетерпеливо перебил его Белов.

— Дембель, товарищ сержант… — расплылся в улыбке паренек.

— Зема… — Белов положил руку на пыльный зеленый погон бойца и пробормотал, еле сдерживая клокочущую в груди радость. — Спасибо, зема, спасибо… На вот, возьми, — он вытащил из кармана едва початую пачку «Родопи» и протянул солдатику.

«Все, елки зеленые! Баста! Дембель!» — ликовал про себя Белов, шагая к казарме. Он старался не мчать, не торопиться — все-таки не пацан, не салажонок стриженный. Как-никак — солидный человек, сержант! Можно сказать — опора армейского порядка и дисциплины…

Перешагнув порог казармы, Саша все же не стерпел и что было мочи рванул по коридору. Возле дневального притормозил и весело гаркнул:

— Кому служишь, салабон?!

— Служу Советскому Союзу! — козырнув, с готовностью отрапортовал боец.

— Ты служишь дембелю, салага!! — беззлобно хохотнул Белов и рванул дверь Ленинской комнаты.

В пустом помещении был только один человек. Спиной ко входу сидел Фархад Джураев, самый закадычный Сашин корешок, ставший ему за два года службы почти братом. Он сосредоточенно набивал травкой выпотрошенную «беломорину».

— Белов, ну что ты орешь?! Как конь! — не повернув головы, недовольно процедил Фархад. — Не видишь — человек делом занят! — он криво усмехнулся, выстукивая «косячок» о ноготь.

Саша плюхнулся на стул рядом с другом и, улыбаясь в тридцать два зуба, восторженно выдохнул:

— Дембель, рядовой Джураев!!..

Тот вытаращил глаза и, раздавив в судорожно сжатом кулаке приготовленный косяк, истошно заорал:

— А-а-а-а-а-а!!!

— А-а-а-а-а-а!!! — тут же подхватил этот дикий вопль Белов.

Они голосили так безудержно-радостно, так неистово, так самозабвенно, что в казарме зазвенели стекла.

Дневальный покосился в сторону распахнутой настежь двери в «ленинку» и не удержался от завистливого вздоха. Уж он-то прекрасно знал, какой это праздник — дембель.

* * *

На следующий день они прощались. Проводили наряд, отправлявшийся на границу, и отправились бродить по заставе.

— Что-то у меня, Фара… На душе скребет как-то… — пожаловался Саша. — Прощаемся вроде бы…

— Да брось ты, Сань, — обнял его друг. — Знаешь, один мудрец когда-то сказал: если души не умирают, значит прощаться — отрицать разлуку!

— Ну, началось… — усмехнулся Белов.

Он вообще был странным, этот Фархад. Постоянно сыпал восточными мудростями, называл себя ассирийцем, знал всех своих предков чуть ли не до двадцатого колена и жутко гордился этим. Впрочем, пацаном он был классным, правильным, и при мысли о том, что они возможно больше никогда не увидятся, Белову становилось грустно.

Фара захватил из казармы старенький ФЭД, и друзья отправились в питомник, к собакам.

Поль безошибочно почувствовал предстоящую разлуку: он жался к ноге и тихо, по-щенячьи подскуливал. Позируя для снимка, Саша присел к овчарке и положил руку ей на загривок. Пес тут же повернулся и поднял на своего хозяина больные от тоски глаза. От этого взгляда сержанту стало не по себе.

«Обязательно заведу дома собаку» — смятенно подумал Саша. Непонятная хандра стала ещё сильнее. Его армейская жизнь подошла к концу, казалось бы — радуйся, чудак! Но сегодня дембелю Белову было отчего-то невесело.

Да, в этой жизни хватало и трудностей и тупой армейской дури, в ней было много однообразной рутины и совсем немного радостей. Но зато в ней все было предельно ясно и просто — служба, казарма, наряды, караулы… А что его ждало на гражданке?..

Писем от Ленки не было уже почти полгода. Ленка, Леночка, Ленок, неужто забыла солдата, неужто закрутила с кем?.. «Что там с Елисеевой?» — спрашивал в каждом своем письме в Москву Саша, но о Ленке ни слова не писали ни мать, ни ребята.

Ребята… Ехидный хитрован Пчела — не по годам деловой и практичный, он всегда был в курсе всех слухов и знал, казалось, все и про всех. Баламут, понтярщик и приколист Космос, сын, между прочим, профессора астрофизики, — неугомонный затейник, выдумщик и большой охотник до всего нового. Невозмутимый молчун Фил, мастер спорта по боксу, — всегда готовый прийти на помощь, надежный и крепкий, как скала…