Бой песочных часов

«Интересно, зачем я оказалась здесь? – подумала Оксана. – Может быть, мне тоже надо снять проклятие с этого замка? О боже! Вчера, когда я мысленно просила какого-то водителя остановиться... [1]Выходит, я пообещала помочь Рихарду. Осталось понять, нужна ли ему моя помощь».

– Рихард, – обратилась она к нему осторожно, – скажите, у вас какие-то неприятности?

Рихард перевел на нее насмешливый взгляд и ответил вопросом на вопрос:

– А бессонная ночь, головная боль и продырявленные шины, по-вашему, не попадает под определение «неприятности»?

– Да, конечно! – грустно улыбнулась Оксана. – Но мне кажется...

– Кажется – креститься надо! – оборвал ее Рихард.

У Оксаны возникло желание подняться и уйти, но она была не из тех, кто потакает своим эмоциям, если они мешают решению поставленной задачи.

– Отче наш, сущий на небесах, – перекрестилась Оксана, – не дай мне впасть в безумие, да избави меня от иллюзий, что Раб Твой Рихард пребывает в злом раздражении. Да помоги мне уразуметь, о чем мысли его печальные, да каковы планы его светлые на эту деревню. – Оксана перевела вопросительный взгляд с потолка на Рихарда и ей показалось, что он пытается сдержать улыбку.

– Я неоднократно пытался донести свои планы до господина Кузнецова, – сказал он жестко, – но всегда натыкался на абсолютное нежелание с его стороны вести конструктивный диалог.

– Да неужели? – съязвила Оксана, но вовремя опомнилась и вернула интонацию в рамки дипломатической беседы. – А Владимир утверждает, что вы угрожали расправой над его семьей, если он не прекратит мешать вам.

– Я?! Угрожал?! – Рихард встал, но потом упал обратно в кресло и откинулся на спинку, закрыв глаза. – О боже! Как с ними разговаривать? Они ж слышат только то, что хотят!

– А как еще можно было понять ваши слова: «Подумай о будущем своей семьи и детей»? Не думаю, что Владимир это придумал.

Рихард снова облокотился о стол и посмотрел на Оксану.

– Нет, он не придумал, он варварски вырвал их из контекста. Я говорил ему, что хочу возродить сельское хозяйство, но на принципиально новом уровне. И сказал, что «если сам не хочешь, то подумай о своих детях». А он, значит, решил, что я угрожаю? – Рихард тяжело вздохнул. – Сколько можно вот так вот флягами молоко развозить? Да и скольких желающих он таким образом может обеспечить?

– Согласна, – кивнула Оксана. – Я тоже думала, что надо переводить реализацию молока на какой-то новый уровень.

Рихард, увидев в Оксане хоть зыбкую, но поддержку, продолжил:

– А тут приезжаю и вижу Глеба... блин! Его мне еще здесь не хватало!

Оксана засмеялась.

– Давняя «дружба»?

Рихард ухмыльнулся:

– Боюсь, что намного более давняя, чем мы думаем.

– Что вы имеете в виду?

Рихард замолчал, глядя в темный угол комнаты, словно пытаясь что-то вспомнить. Чувствовалось, что ему хочется поговорить, но он не решается откровенничать.

– Я, конечно, прошу прощения за то, что расстроила ваши планы, – сказала Оксана, уводя тему от детских воспоминаний, – но вы действительно предлагали Владимиру и Галине обычные, а никакие не льготные условия кредитования.

– Да! Но даже обычные кредиты выдают далеко не всем. И особенно под такой нестабильный бизнес, как животноводство.

– Согласна! – кивнула Оксана.

– Но под мое поручительство дали бы точно, – уверенно сказал Рихард. – И почему в моих искренних желаниях помочь все всегда видят какието подвохи и ловушки?!

Оксана пожала плечами.

– Признаюсь, что я и сейчас еще не избавилась от этого ощущения.

– Но зато вам все поверили безоговорочно! – возмущенно воскликнул Рихард. – Я не представляю, где вы видели ставку в шестнадцать процентов без залога. Не знаю, какой банк даже «по блату» будет брать на себя чужой риск и работать себе в убыток. Я бы и сам с удовольствием воспользовался подобным предложением. Поможете?

Оксана почесала нос и решила сознаться:

– Если честно, то я знала, что Владимир откажется. Просто мне не хотелось, чтобы он залазил в кредитную кабалу.

– Проще говоря, соврала. Так? Но что бы ты стала делать, если бы он все-таки согласился?

– Пришлось бы выдать кредит из собственного кармана, – засмеялась Оксана.

– И в результате твоих усилий он записал меня в обманщики и теперь даже слушать не хочет идеи по улучшению жизни этой деревни.

Оксана отметила, что Рихард перешел на «ты». Но это было не хамское «тыканье», а скорее дружественное.

– А может быть, не надо ничего улучшать? – спросила она. – Может быть, здесь и так всем хорошо?

– Если бы все так рассуждали, то мы бы до сих пор жили в пещерах, грелись у каменных очагов и занимались собирательством и охотой.

Холод