Бой песочных часов

На протяжении всего спектакля маршал изнывал от вожделения, терзая ее пальцы своими потными руками, а Жанна не отводила глаз от сцены, изображая интерес к сюжету пьесы. Она знала, что король может видеть ее из мрачной глубины своей ложи, поэтому периодически наклонялась к своему ухажеру и что-нибудь шептала ему на ухо. Например: «Как вы думаете, у моего мужа не будет проблем из-за того, что я забыла поклониться Его Величеству?», после чего маршал страстно припадал к ее шее и уверял: «Что вы, моя дорогая! Я сумею убедить короля не наказывать вас». Жанна одаривала его умоляющей и многообещающей улыбкой и возвращала внимание актерам.

«О боже! – думала она. – Если мне все-таки суждено сегодня оказаться в его постели, то прошу: пусть он помоется, перед тем как... или если это невозможно, то лиши меня обоняния!»

После спектакля все снова выстроились коридорчиком, чтобы проводить монарха. Король медленно шел, иногда останавливаясь возле кого-нибудь, и одаривал счастливца или счастливицу коротким разговором. Остановился он и возле маршала, задав ему какой-то вопрос, касающийся службы. Маршал ответил, вытянувшись по струнке и в то же время прогнувшись. Король задал еще один вопрос, маршал еще сильнее прогнулся отвечая. Жанна ничего не понимала в их диалоге, но ей показалось, что в голосе короля звучат нотки недовольства. Она нервно раскрыла веер и начала трепетно обмахиваться. По толпе придворных прокатился рокот возмущения столь дерзким нарушением всех правил приличия. Но отступать было некуда: или этот номер пройдет, или сегодня вечером она начнет свой путь по рукам самых извращенных сластолюбцев высшего света.

Король повернул голову и возмущенно окинул ее взглядом. Жанна перестала не то что обмахиваться, а даже дышать, глядя на него широко раскрытыми глазами. Монарх невесело усмехнулся и задал маршалу третий вопрос:

– А кто эта невоспитанная особа? Кто обучал ее правилам этикета?

– Я не знаю, Ваше Величество! – голос маршала задрожал. – Я сегодня познакомился с ней здесь. Я даже не предполагал...

– То есть вы хотите сказать, что она пришла не с вами?

– Нет, конечно!

– А с кем же? – этот вопрос он уже задал Жанне.

Она открыла рот, но вдруг колени ее подломились и она снова упала к ногам короля.

– Я предпочел бы услышать ответ, вместо неуместных приседаний! – грозно сказал король.

Жанна медленно встала и умоляюще посмотрела на маршала, ища у него защиты.

– Ваше Величество! – перепугался тот. – Я никогда еще не встречал столь бестолковой куртизанки!

И тут Жанна подняла полные слез глаза и прошептала:

– Простите меня, Ваше Величество! Я от волнения все перепутала и забыла, когда увидела вас так близко! Простите меня, – и она склонилась перед ним в восхитительном изящном и грациозном реверансе. Потом она встала, продемонстрировав безупречную осанку, и представилась. Голос и взгляд приобрели благородство, а на губах заиграла едва уловимая улыбка.

Король, не ожидавший такой метаморфозы, вскинул брови и медленно кивнул. Их глаза встретились. Влажные ресницы Жанны еще напоминали о недавней растерянности, но сейчас взор ее выражал полное доверие великодушию короля... и даже не короля – мужчины.

И вдруг она почувствовала, как в груди разливается знакомое с детства блаженное тепло – верный знак того, что в нее опять кто-то влюбился. Она стыдливо опустила взгляд.

Король развернулся и пошел дальше по живому коридору, более не останавливаясь.

– Это на итальянском! – сказала наконец Жанна.

Оксана вернулась в сумрачный кабинет Графа. Глазам некоторое время пришлось привыкать к темноте, прежде чем она снова начала видеть строчки и буквы.

– Ты знаешь итальянский?

– Нет. Но понимаю отдельные слова. Например, collana di diamanti. Диамант – он на любом языке диамант.

– Бриллианты?

– Речь о каком-то колье, – пожала плечами Жанна. – Письмо адресовано Калиостро...

Вдруг резкий тормоз выбросил Оксану в реальность. Нога вжала педаль в пол, ремень безопасности сдавил грудь. Оксана зажмурилась, ожидая удара сзади, но едущий за ней «москвичонок» ловко вильнул, обогнул ее и, сердито бибикнув, потарахтел дальше.

Съехав на обочину, Оксана откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, пытаясь понять, что произошло. Она среагировала, когда что-то белое выскочило из леса и огромными прыжками бросилось под колеса. Первая мысль – собака, но удара, который неминуемо оставил бы вмятину, не последовало. Был только какой-то протяжный печальный хриплый стон.

Заворчал и завозился попугай. Оксана открыла глаза и посмотрела, все ли с ним в порядке. Кешич сидел на полу клетки, распластав крылья.

– Что это было? – спросила Оксана.

Видимо, для подобных ситуаций в его лексиконе не было подходящих слов, поэтому он прочирикал нечто невразумительное, но по интонации похожее на абсолютно неприличное выражение.