Бойся моей тени

— Сто пачек по сто купюр в пачке, — прикинул я. — А в этой рублевые. И пятитысячные. Если десять тысяч купюр... Пятьдесят миллионов, вроде, получается…

— Да не может быть… — выдохнул Вячик.

— Ну да. Не может. Пятитысячная больше форматом, их должно меньше влезть, — согласился я.

— Да я не об этом… Хотя, я сам не знаю, о чем я… Капец она тяжелая! — Вячик заметно разволновался.

— Килограмм десять должно быть. Ну, девять, — согласился я.

Мы помолчали.

— Что-то жуть, как курить хочется. Странно, — сказал наконец Вячеслав.

— Ты ж не куришь? — удивился я. — И не курил никогда.

— Да. Вот я и говорю, странно, — согласился Вячик.

В следующий рейс Кенни приволок сразу две коробки. Одна упала на асфальт, и здорово помялась. Но, благодаря скотчу, не раскрылась.

— Валить надо, — сказал бледный как свежепобеленный потолок Вячеслав, после того как мы запихнули обе коробки в чемодан.

— Последний рейс и отзову Кенни, — отрезал я. Раз уж начали, надо заканчивать.

Вячеслав схватил открытую банку пива и жадно её ополовинил. Протянул мне. Я не стал отказываться. Но сделал всего пару глотков. Не следует в такой важный момент себе мозги затуманивать.

В этот раз мы ждали Кенни невыносимо долго. Я не думаю, что он сильно задержался. Просто нам так показалось. Ведь для нас время тянулось очень уж медленно. Есть забавная иллюстрация теории относительности — время течет с разной скоростью, в зависимости от того, с какой стороны двери туалета вы находитесь. Ха. Попробовали вы сидеть в старом районе среди пятиэтажек и ждать падающих с неба коробок с деньгами. При том, что у вас уже с собой полчемодана денег.

В этот раз Кенни приволок сразу четыре коробки. И покидал их прямо с крыши. Одна всетаки разорвалась от удара и такие вкусные на вид бумажные кирпичики в банковских ленточках рассыпались по заплеванному асфальту. Мы бросились их собирать. Вячеслав, используя смятую коробку как совок набирал в неё пачки и вытряхивал в раскрытый полностью чемодан. Я, не забыв позвать Кенни, закидывал туда же коробки.

— Как он притащил столько, — изумлялся, пыхтя, Вячеслав.

— Да он и… — я хотел сказать, “труп может унести”, но вовремя сдержался. — И больше может унести. Не думал только, что так далеко.

Мы, наконец, собрали все. Посветили вокруг фонариком зажигалки. И, едва закрыли чемодан, как из-за угла появились четыре фигуры.

Впереди шел уже знакомый нам парнишка. В руке у него была стеклянная бутылка дешевого пива. Видимо, одного подарка Вячика ему не хватило для настроения. А чемодан все еще закрыт не до конца. Я аккуратно, поправив выбившуюся пачку, застегнул чемодан. Кажется, с их стороны её не было видно. Мне пришлось напрячься, чтобы поднять сильно потяжелевший баул и поставить его на колесики.

— А вы кто такие вообще? Откуда? — сразу выбрал агрессивный тон наш “знакомец”. Он был старшим из компании, остальные были явно подростками. С неподетски злыми лицами и в легких, не по сезону коротких, черных кожаных куртках.

— Никто, и звать нас никак, — сказал я. И поволок чемодан в противоположную сторону. Надо было пересечь двор. Пройти мимо администрации и поймать машину на проспекте. И сделать это побыстрее. На границе моего сознания беспокойно заворочался Кенни.

— Мы уже уходим, — зачем-то сообщил Вячик и двинулся в след за мной.

— Эээ, стоять. Сюда иди, — протянул одаренный пивом, но столь не благодарный, местный. Он явно играл больше на публику за спиной и мы могли бы просто уйти, хоть и подвергаясь насмешкам. Но Вячик остановился. Развернулся, лихорадочно сунул руку в карман куртки. В тот, где у него был травматический пистолет. Руки у него заметно тряслись. Остановиться было ошибкой. Гопота почувствовала слабину и резко ускорилась, расходясь в стороны и охватывая нас полукругом.

Я тоже остановился. Осторожно отпустил чемодан, серьезно подозревая, что колесики не выдержат. Они выдержали. Я подошел поближе к Вячику и сказал:

— Их всех надо убить.

Кенни явно обрадовался. Он соскользнул с крыши электрощитовой, где прятался до этого, в кусты за спиной подошедших. Похоже, его не замечал никто, кроме меня.

Вячик наконец справился с тремором и выдернул свой ствол из кармана.

— Шухер, волына! — крикнул кто-то и трое молодых стартанули с места, в противоположную сторону от нас. Вот я никогда не понимал идиоматического оборота “пятки сверкали”. А сейчас сам увидел. Бежали они выкладываясь по полной, едва не пиная себя пятками по жопе. Только вот пивосос затупил. Видимо, бежать на глазах младших было западло и он замешкался. Сориентироваться ему Вячик не дал. Подскочил к нему, схватил за куртку и начал тыкать своей четырехствольной ракетницей ему в лицо. Видать, в фильмах насмотрелся. И выдал длинный монолог. В котором, в основном, было только “Ты че?” и “Сука”. Бессодержательный, в общем, получился посыл.

— Тебя как зовут? — спросил я у пленного, когда пыхтящий и раскрасневшийся от пережитого ужаса Вячик слегка утих.

— Сёма, — осторожно ответил парнишка. Бутылку он так и не выпустил. И особо напуганным не выглядел.

— Иди ты нахер, Сема, понял? — сказал я. — И мы пойдем. Пошли!