Бойцы моей земли (Встречи и раздумья)

Тридцать восемь лет знает Виталий Закруткин певца тихого Дона и поднятой целины, тридцать восемь лет учится у него гражданскому мужеству и литературному мастерству. В своей неизменной гимнастерке Виталий Александрович присутствовал на пресс–конференции, посвященной награждению Михаила Шолохова Нобелевской премией.

— Пускай ваш друг ответит, — обратился к Шолохову рыжеватый иностранный корреспондент, — почему он до сих пор ходит в униформе. Ведь война давно кончилась.

Закруткин неторопливо встал:

— Я не сниму своей гимнастерки до тех пор, пока льется кровь во Вьетнаме и на Ближнем Востоке. А умру — пусть меня похоронят в этой гимнастерке. — Автор «Сотворения мира» и «Матери человеческой» помедлил. — Но если на мою Россию вздумают напасть кровожадные безумцы — я встану в этой гимнастерке из гроба. Кто к нам с мечом придет — от меча и погибнет!

УМЕЛЕЦ

Сергей Михалков постучался в наше детство звонкими, веселыми стихами. Помню, как всеобщий любимец артист Игорь Ильинский выразительно, вернее, заразительно читал по радио стихотворение «Мы с приятелем», посвященное автором, оказывается, ему — Ильинскому.

Мы с приятелем вдвоемЗамечательно живем!Мы такие с ним друзья —

Куда он,Туда и я!…И живут в квартире с намиДва ужаИ два ежа,Целый день поют над намиДва приятеля — чижа.

Сколько в этих строках детской непосредственности, пенящегося озорства! Он сумел передать незамысловатый, простецкий довоенный быт, чувство коллективизма, которое лучилось, несмотря на всякие большие и малые неурядицы, формировало впечатлительные детские души.

И про нашихДвух ужей,Двух ежейИ двух чижейЗнают в нашем новом домеВсе двенадцать этажей.

Ведь если вдуматься, то главное в этом стихотворении не забавные приключения двух ужей, двух ежей и двух чижей, а сама атмосфера раскрытых дверей, распахнутости, в которой купаются детские души. Эти ребята, которые дружно играли, когда подросли, защищали свой дом и свою страну от нацистов. Любить и защищать Родину их учили юный Тимур и неунывающий дядя Степа в форме военного моряка…

По пути из школы мы с приятелями любили заглядывать в райкультмаг, где в новом патефоне частенько крутилась знакомая пластинка. Два известных актера дуэтом читали насмешливые михалковские стихи про упрямого Фому. Не помню уже сколько раз мы их слушали. Вскоре я их знал наизусть.

В одном переулкеСтояли дома.В одном из домовЖил упрямый Фома.Ни дома, ни в школе,Нигде, никомуНе верил Упрямый ФомаНичему.

Александр Фадеев, который журил молодого поэта за «неряшливые, недоделанные строчки, трафаретные выражения» в отдельных ранних стихотворениях, очень тепло отозвался о «Фоме»: «В этом стихотворении нет ничего назойливого, но это — воспитание очень хороших революционных черт в ребенке, это — борьба со скептицизмом, с маловерием».

Сергею Михалкову, уверенно опиравшемуся на традиции Маяковского, пожалуй, больше, чем другим детским поэтам того времени, удалось передать новые черты окружавшего детей мира, его советскостъ, естественно, ненавязчиво воспитывать в них патриотизм.

В 14 лет Сергей уехал из Пятигорска в Москву учиться. Остановился у тети, у которой было своих пятеро сыновей. Спали вповалку на полу. Двоюродные братья у Сергея были любознательные, способные. Спорили о литературе, искусстве, науке. Будущий поэт был деятельным участником этих споров.

Интересна судьба этих братьев. Один пз них погиб на фронте, другой стал профессором–искусствоведом, третий — изобретателем, четвертый — художником, пятый — актером. Это Петр Глебов, сыгравший роль Григория Мелехова в кинофильме «Тихий Дон». Родному же брату Сергея Владимировича — Михаилу суждено было стать разведчиком и поэтом.

Студенты Литературного института имени Горького запомнили Сергея Михалкова, приходившего на лекции в длинной старой шинели. Он учился вместе с Александром Коваленковым, Сергеем Васильевым, Константином Симоновым, Сергеем Островым.

Когда умер отец, Сергей Михалков вызвал в Москву всю семью. Жили в старом доме на Башиловке. Рабочим кабинетом юного поэта был чердак. Работал он упорно, ненасытно…

Тоненькая книга Михалкова «Первые стихи», изданная в библиотеке «Огонька», сразу же обратила на себя внимание.

Вокруг же поэмы–сказки «Дядя Степа» возник ожесточенный литературный спор. Один критик, пользуясь фельетонными приемами, устроил разнос этой оригинальной патриотической вещи. За поэму вступился Александр Фадеев. Он напечатал в «Правде» рецензию, в которой отметил большое гражданское звучание этого самобытного произведения.

Однажды вечером в квартиру Михалковых постучался наборщик из типографии «Правда».

— Сергей Владимирович? — недоверчиво разглядывал он молодого поэта.

— Я…

— Тебе орден!..