Боксер, или Держи удар, парень

Излишне еще раз напоминать ей, какая она дрянь. Она и сама это прекрасно знает. Надо брать себя в руки. Эмоции сейчас излишни.

– Не было ничего, – покачал он головой.

– И хорошо, если не было. А если было, ну что ж, дело молодое. Тем более что никто ничего не узнает. Если, конечно, ты примешь правильное решение.

– Я тебя не люблю. А сейчас меня от тебя тошнит!

Как ни пытался Женя унять свои эмоции, но все же они хлынули наружу. Но с Розы как с гуся вода.

– Меня тоже тошнило на первых неделях, – ухмыльнулась она. – И ребеночка я возненавидела… Ничего, перетошнило. Уже все хорошо. И ребеночка нашего я полюбила… И у тебя тошнота пройдет. И меня ты снова полюбишь… Все хорошо будет, Женечка. Я тебе верной женой буду. А ты будешь хорошим мужем.

С девушкой по поводу ее заявлений Женя мог бы поспорить. Но нет смысла сотрясать воздух, если Розу все равно не переубедишь.

– Хорошо, я подумаю, – не глядя на нее, буркнул он.

– Ты подумай. Только не затягивай. Мне подвенечное платье шить пора.

Лучше бы она заказала себе белые тапочки… Но ведь вешаться она не станет. Такая сама кого угодно в петлю загонит…

2

Варвара ждала его в условленном месте. Женя не был шпионом, и его никто не учил, как уходить от «хвоста». Но у него был свой способ избавляться от возможной слежки. В спортивном костюме бежал к назначенному месту путаными узкими улочками. Пеший не угонится, на машине не проедешь. А знакомый вдруг увидит – не удивится, потому как Женя спортсмен, спринтерские и марафонские забеги для него в порядке вещей.

– У нас всего три часа, – предупредила Варвара.

Через пятнадцать минут они были в дачном поселке. Там у ее родителей имелся небольшой домик из бруса. Высокие ворота, утонувший в зелени двор – машину со двора не видно. И уж тем более не понять, что в самом доме творится.

А творилось в доме форменное безобразие. С точки зрения морали. Учительница изменяла своему мужу, и с кем – со своим учеником. И когда!.. Варваре сейчас нужно было находиться в школе, консультировать своих подопечных, готовящихся к сдаче экзаменов. А она бросила все ради своего самого безответственного, но самого любимого ученика. Консультировала его по вопросам, ничего не имеющим общего с математикой…

Но с позиции людей, не понаслышке знающих, что такое настоящая любовь, ничего предосудительного Варвара не совершала. Она потеряла голову от любви, и уже одно это оправдывало ее «от» и «до»… К тому же Женя уже не был ее учеником. Свою оценку по математике он получил «автоматом» – законный трояк у него уже в кармане.

Надо сказать, что Варвара не очень была довольна тем, что госоценка досталась ему на халяву. Но ведь Женя готов был сдавать экзамен. А всему виной был Агап. Он сам обо всем договорился. Варвара адресовала свое недовольство своему мужу-бандиту. И мстила ему с таким рвением, что Женя чуть не выл от восторга в постели, которая представлялась ему пушистым облаком в вышине седьмого неба. Варвара же казалась ангелом, и отнюдь не падшим даже в свете тех вольностей, которые она себе позволяла… Сам же он готов был считать себя кем угодно, хоть ангелом, хоть демоном, лишь бы эти чудные мгновения растянулись до бесконечности. Но, увы, ничто не вечно ни под луной, ни под солнцем…

– Урок окончен… – судорожно натягивая на себя простыню, в блаженном изнеможении прошептала Варвара.

Глаза закрыты, на губах счастливая улыбка.

– Когда следующий? – спросил Женя и носом зарылся в ее ароматные волосы, губами коснулся ее нежной шеи.

– Не знаю. Но чем скорее, тем лучше… Я без тебя долго не могу… Домой как в могилу возвращаюсь. Не живу я без тебя… Женька, ну откуда ты такой взялся?

– Из Москвы. За тобой приехал.

– Лучше бы ты не приезжал. Жила бы себе спокойно…

– Так я могу и уехать.

– Я тебе уеду! – встрепенулась она. И крепко-крепко обняла его. – Никуда тебя не отпущу!

– Да я без вас и не смогу…

Она оттолкнула его от себя, уложила на спину, нависла над ним. В глазах озорные огоньки.

– Ты извращенец, Пылеев?

– Не понял!

– После того, что случилось, между нами не может быть никаких условностей. А ты все на «вы» меня называешь. Тебя что, это возбуждает?

– Ну, я как-то не думал…

– Не думал… Помню я, какими ты глазами на меня на уроках смотрел. Смотришь на меня и плывешь. Наверное, представлял, как я раздеваюсь и отдаюсь тебе…

– Представлял, – сознался он.

– А я и не сомневалась. Молоденькие учительницы по определению представляют собой объект эротических фантазий повышенного напряжения. Для своих учеников. И даже когда ученики вырастают, острота ощущений не исчезает. Это психологическое… Скажи, ты всегда будешь воспринимать меня как свою учительницу?

– Как самую любимую и самую красивую…

– А если я хочу быть просто женщиной?

– Ты самая лучшая женщина! – с обожанием во взгляде улыбнулся он.

– Ну вот и на «ты» перешел. Наконец-то. Я рада за тебя, Пылеев.

– А может, ученики тоже могут быть объектами эротических фантазий для своих учителей?

– В исключительных случаях.

– Как в нашем случае, да. Я обращался к тебе на «вы». А ты обращаешься ко мне по фамилии. Отсюда вопрос: долго я буду оставаться твоим учеником?