Больница людей и нелюдей. Книга 2

— Инка… Такое ощущение, что мы говорим на разных языках. Ты — молодая, невинная, ты моя невеста, в конце концов. Розовый цвет был выбран исключительно по этим причинам, чтобы подчеркнуть твой статус, поверь, ничего другого.

О да. Статус хрюши на блюде.

— Ладно. Что от меня требуется?

— Переоденься, пожалуйста, как можно быстрее и спустись вместе со служанкой к столу.

— Еще и служанка..

— Инка… Так положено. У тебя обязательно должно быть сопровождение…

Просившийся на язык мат пришлось проглотить. Кивнув, я вышла из кабинета и потопала по лестнице к себе.

В спальне устало плюхнулась на кровать:

— Снежок, тебя хоть кормили сегодня?

Пушистая лужица, привычно растекшаяся по постели, сыто икнула и подставила пузо. Хмыкнув, я запустила пальцы в мягкую шерсть.

— Госпожа…

Дверь приоткрылась, внутрь робко заглянула уже знакомая мне девчонка. Как там ее? Роза, вроде.

— Я. Заходи, не бойся, он, когда сытый, людей не ест.

Умница, схохмила, называется: ребенок пошел красными пятнами, но все же героически вполз внутрь. Вот что выучка и страх перед наказанием с людьми делают…

Живность лениво наблюдала за служанкой, не делая ни малейшей попытки как-то изменить местоположение.

Мелкая тем временем на цыпочках добралась до уже знакомого мне платяного шкафа.

— Опять розовые платья с рюшками?

Живой не дамся.

— Нет, госпожа, господин просил примерить темно-зеленое…

Просил, значит… Эй, а откуда там другие цвета?

— Его ж там раньше не было?

— Господин привез… Днем… Сегодня…

О как. Все для тебя, милая невеста, только оденься к ужину, как здесь привыкли, не смущай маму с папой.

Норг недовольно фыркнул, когда личная чесалка убрала руку, но спорить не стал, и я, к облегчению Розы, все же милостиво изволила примерить новый наряд. М-да… Лучше, конечно, чем было, намного. Но… Вот не мое это — платья. По крайней мере, с таким весом. Не вижу я себя в них. Джинсы с рубашками по колено — это мое. А тут… Грудь чуть ли не вся вывалилась, четвертый размер, между прочим, жирок на талии хоть и скрыт чуть, но видно же по формам. Да и нижние «девяносто», вернее почти «сто двадцать»… Длинные широкие юбки немного сглаживали впечатление от форм, и все же любой, кто смотрел со стороны, легко мог угадать вес хозяйки платья. О руках-сосисках в таких чересчур узких рукавах я вообще молчу — там сразу надо было резать по шву, пусть и выставляя таким образом голые телеса на всеобщее обозрение. В общем, была бы моя воля, отправилась бы я вниз в удобной рабочей одежде, и плевать на нервных родственников. Но, увы. Мне тут еще жить, вроде как даже с ними бок о бок… Надо начинать как-то притираться.

К платью пришлось обуть туфли такого же цвета, на невысоком и устойчивом каблучке. Волосы я решительно забрала в пучок, не обращая внимания на тихие, практически предсмертные стоны мелкой, но от колье и серег с изумрудами отвертеться не удалось. Зато отвоевала макияж, вернее, отсутствие оного, едко поинтересовавшись, не на рынок ли меня ведут, чтобы там перепродать. Девчонка покраснела и больше с указаниями не лезла.

Оставив живность дрыхнуть на постели, я в сопровождении Розы спустилась вниз.

Зал как зал. Стол как стол. Да, свечи в подсвечниках по стенам и в канделябрах на столе, да, белоснежные салфетки, накрахмаленная скатерка, куча столовых приборов, и прочая муть. Но если убрать всю праздничную обстановку, то большого отличия от деревенских праздничных столов не обнаружится.

А вот гости, то бишь хозяева… Жених, тот мальчишка, что меня норгом «наградил», парочка во главе стола, судя по возрасту, мама с папой, и девчонка, чуть моложе меня. Эй, на детей мы не договаривались! Я ж в такой обстановке и ответить-то достойно не смогу: не захочу травмировать нежную детскую психику!

Народ что-то тихонечко обсуждал, пока в дверях не появилось мое сиятельство.

Все то время, что мы с Розой шли к моему месту рядом с женихом, я с интересом наблюдала за реакцией: Конрад и будущий свекор разглядывали мою тушку с интересом: «любимая свекровь», не скрываясь, недовольно кривила губы — обломали мадам, похоже, не удалось ей полюбоваться хрюшей в рюшах; паренек смотрел настороженно, будто бы пытаясь понять, какую еще гадость ожидать от пришлецы, не побоящейся приручить пушистую нечисть; а вот неприкрытый восторг в глазах девчонки мне совершенно не понравился. Знаю я этот взгляд, сама так рассматривала в далеком детстве редких гостей матушки, появлявшихся в нашем доме из далекого и загадочного «большого города», мысленно составляя список каверз и прикидывая, над кем первым начну издеваться с утра пораньше. Чувствую, от этой красавицы нужно держаться как можно дальше, если не хочу последних нервов лишиться…

Служанка почтительно отодвинула кресло, я умостила свои телеса на сидении, обшитом какой-то не знакомой мне мягкой тканью. И? Дальше что? Так и будем в молчанку играть и взглядами общаться? Я — девушка голодная, могу и погрызть кого ненароком.

— Инка, рад, что ты смогла к нам присоединиться!