Больница. Повести и рассказы о любви

Неожиданно Лидия сняла с себя трусы и аккуратно встала надо мной на края кровати. Потом присела строго на мой таз, приняв в себя мой стержень. Сначала я испугался, т. к. очень боялся за свой живот. Сказать, что от этих манипуляций стало больно, нельзя, но, что нажмет на живот или рану, было очень страшно. Но не нажала. Она приседала и поднималась, снова приседала и снова поднималась, насаживаясь на член. Потом перестала выпускать его из себя и движения стали значительно меньшей амплитуды. И значительно больше стали ощущаться.

Неожиданно я кончил в нее. Я только теперь спохватился, что не пользовался презервативом, но решил уже не думать об этом.

– Вот и хорошо, – приговаривала Лида, снова обмывая мне пах и поработавший орган. – Вот увидите, теперь всё пойдет на поправку. Я приду в следующее свое дежурство и проведу снова нужную манипуляцию для выздоровления. Вы же помогли мне пойти на поправку, теперь моя очередь.

И ушла. Просто укрыла меня простыней, открыла замок на двери и ушла.

Я долго прислушивался к своей ране, животу и работе сердца. Последнее работало как-то живее и мне показалось значительно лучше. В ране совсем не было болей, – ничего странного, когда в кровь выброшено столько эндерфинов и адреналина. А в паху и внизу живота разливалось тепло и нега. Буду ждать ее дежурства.

На следующее утро при перевязке картина в ране оказалось значительно лучше, чем ожидал мой лечащий врач. С его слов, рану словно за ночь кто-то почистил. И порадовал меня тем, что я вроде бы пошел на поправку, хотя сам этого могу еще не чувствовать. Да какой там не чувствовать? У меня внутри с утра всё просило повторения этой процедуры. Но не мог же я сказать этого врачу. Где он мне такую процедуру найдет? А Лиду ждать и ждать несколько дней. После перевязки я даже решился дойти до столовой, но выдать мне пищу там категорически отказались и отнесли в палату на столик.

Я сделал несколько медленных кругов по отделению, пока сестры не настояли на соблюдении предписанного мне строгого постельного режима. Лег и лежу. И что? А, вот, можно еще полулежать, опустив ноги с кровати, что я и сделал. И разнообразие, и удобно, и меньше спина протирается о простыни, – пролежней не будет.

В дверь палаты постучались. И вслед за этим вошла пациентка, с которой мы познакомились в другом отделении до операции. Ну, познакомились хорошо и глубоко, – в одной пустующей там палате. Я потом лег на хирургический стол, а она продолжала принимать капельницы в своем отделении.

– Наташа? Ты как меня нашла?

– Я узнала, что тебя забрали в хирургию, и спросила в приемном покое, в какое отделение перевели их доктора. Они сказали. Правда, как-то так посмотрели… – ну вот, она еще и на месте моей основной работы засветилась. Хорошо еще, что жена давно ушла домой, а то… – И пришла навестить. Я не знала, что можно принести после операции, потому принесла только печенье-галеты.

– Спасибо, положи на стол.

– А у тебя тут хорошо, свободно. Не то, что в наших палатах. А тебе манипуляции и уколы сегодня когда будут делать?

– Уже сделали всё, теперь только завтра.

Она подошла к шторе, задернула ее: «Жарко!» – и пошла к дверям. Без специального ключа тут не запрешься, потому она просто подставила спинку стула под ручку защелки и вернулась ко мне. Поставила второй стул передо мной, села на него, откинула простынь и осмотрела меня с этой стороны. Так по хозяйски и со знанием дела. Потом взяла пальчиками уже начавший реагировать на ее взгляд орган и помяла его тоже просто кончиками пальцев. Она знала его не так давно в лучшем положении, и потому попробовала вернуть ему рабочую позицию. Раз качнула пальцами, потом еще качнула пальцами, и когда он поднял нерешительно головку, нагнулась и обхватила его губами.

Я оставался в полулежащем положении со спущенными на пол ногами. Передо мной сидела миловидная жена неизвестного мне военного летчика и делала мне минет. Пришла сама и делала его вдохновленно. Я удивлялся сам. Когда член стал абсолютно твердым и готовым к работе, она встала, повернулась спиной и попыталась на него сесть. Но каким бы миниатюрным не был зад, она всё равно зацепила им мой живот, – и я взвыл.

– Стой, не уходи, сейчас боль утихнет, – сказал я и был прав. Поднялся и толкнул ее к кровати напротив. Она поняла, встала около кровати буквой «Г» с упором на руки и прогнулась глубоко-глубоко талией. Ее зона для массажа членом просто развернулась в мою сторону, как цветок, и я не отказал себе в удовольствии туда войти. Теперь я мог регулировать процесс, держать двумя руками свой живот и беречь его от посягательств на его целостность. Ну, надо же! Две разные женщины словно сговорились и пришли меня лечить!

Долго гарцевать не пришлось. От содроганий и колыханий живот стал давать о себе знать в виде ноющей боли где-то глубоко внутри, и потому я вынужден был не дожидаясь партнерши кончить без нее. На ее удивленный взгляд молча показал на живот.

– Я пойду, – сказала она и начала собираться.

– Ты придешь еще?