Болото (ЛП)

Юджин закрыл лицо руками, считая вдохи, пока его сердцебиение не успокоилось. Он не должен поощрять эти мысли. Скоро наступит рассвет, и он вернется на работу, представ перед коллегами, а нечестивые мысли имеют обыкновение отражаться на лице.

По потолку сочилось пятно, поражая известку, как болезнь. Юджин закрыл глаза и попытался уснуть.

Ему снилось болото. Таких снов он не видел уже много лет, с тех пор, как был мальчиком, страдающим от ночных кошмаров и чересчур живого воображения. Юджин не понаслышке был знаком с лекарствами от беспокойного сна, хотя давно отучил себя от них, полагая, что худшие ночи наконец позади. Но по мере того, как заводь расползалась, выходя из берегов, просыпались и старые воспоминания. Призраки и страхи, которые так и не были должным образом погребены.

Монстры корчились под поверхностью черной воды. Бегущая по ней в лунном свете рябь терялась в густых водорослях. Юджину не хотелось видеть, что скрывалось там, внизу, но, замерев в безмолвном ужасе, он уставился на длинные тени, кишащие во все стороны. Грубая черная чешуя, скользкая от слизи, и пасть с кривыми зубами цвета слоновой кости мелькнули перед его взором, а он ничего не мог сделать, лишь стоять словно парализованный и смотреть, как они приближаются.

IV

Это произошло в начале лета 1918 года. Мэри Бет рассказала ему о незнакомце немного подробнее. Юджину не нравилось смотреть на него. Стройный и бледнокожий темноволосый мужчина, всегда был безупречно одет, а ногти поблескивали аккуратным маникюром. Он не походил на человека, который зарабатывает на жизнь собственным горбом, и это было достаточной причиной для жителей Шанларивье, игнорировать его, но дело было не только в этом. В нем было что-то такое… Он источал спокойствие, словно хищник притаившийся в засаде. Хладнокровно греясь на солнце, он следил своим звериным взглядом за Мэри Бет, которую, казалось, это ни в малейшей степени не беспокоило. Этот мужчина смущал Юджина, но Мэри Бет к его присутствию была равнодушна. Она никогда не называла его имени и не предлагала представить их должным образом, за что Юджин был ей благодарен.

— Он присматривает за мной, — сказала Мэри Бет в своей обычной манере, не отрываясь от плетения венка из ромашек. — Тебе не обязательно с ним разговаривать. Он тебя не побеспокоит.

— А тебя он беспокоит? — спросил Юджин.

— Нет. Иногда он уезжает на несколько дней, на побережье или еще куда. — Похоже, ее не особенно интересовало, куда он ходил и что делал. — Я привыкла притворяться, что его здесь нет.

— Это из-за отца Латимера?

Она сделала паузу и искоса взглянула на Юджина, словно оценивая. Юджину было двенадцать, он был неуклюж и угловат. Мэри Бет была на год младше, круглолицая и еще не утратившая детскую пухлость, ее колени и пальцы были в пятнах от садовой зелени, хотя она старалась, чтобы платье оставалось безупречно чистым.

— Нет, — наконец сказала она. — Отец Латимер не может его видеть.

Юджин не знал, как это понимать.

— Он что, призрак? — Луизиана кишела призраками; в свои двенадцать он знал все истории о них. Незнакомец Мэри Бет выглядел не так, как он их себе представлял, но вызывал схожие эмоции. По спине Юджина прокатился озноб, будто он смотрел на что-то, чего не должен был видеть.

— Он не призрак, — ответила Мэри Бет. — Он настоящий. Можешь прикоснуться к нему, если хочешь.

Юджин покачал головой и вернулся плетению из ромашек. Он не хотел прикасаться к этому человеку. Даже видеть его лица не хотел.

— Мама говорит, что я не должна говорить о нем, — продолжала она, — так что тебе придется держать это в секрете.

Как проклятие ругару.

— Что произойдет, если я расскажу? — прошептал Юджин пересохшим ртом.

Но Мэри Бет только пожала плечами.

— Ничего особенного. Мама называет его моим воображаемым другом. Она не возражает против того что мы о нем говорим, но никто другой в это не поверит. Она говорит, что если я расскажу о нем священнику, церковь попытается изгнать его, как дьявола.

Юджин украдкой оглянулся через плечо.

— Он что, дьявол?

— Не знаю. Мне все равно не нравится разговаривать со священником. — Мэри Бет скрутила последние цветочные стебли вместе и водрузила венок на голову так чопорно, как может только принцесса. — Мама говорит, что мне нужно посещать исповедь каждую неделю, чтобы люди не задавали вопросов, но мне это не нравится. Но об этом тоже никому не говори. Наверняка, нехорошо распространять слухи о священнике.

У Юджина никогда не было ничего интересного, о чем можно было бы поговорить на исповеди, но при мысли о том, чтобы привести незнакомца в церковь, у него скрутило живот и зачесались ладони. Мужчина смотрелся довольно неуместно в церковном саду, но представить его под сводами самой церкви, в тихой тени исповедальни — в этом было что-то кощунственное. Незнакомцу было не место даже находиться рядом с христианской землей.

— Я никому не скажу, — сказал Юджин.