Большая книга скандинавских мифов: более 150 преданий и легенд

Фрости едва успел рассказать, кто он такой и зачем прибыл в Финнмарк, как вошли служанки, и ему пришлось уйти. Красота Мьёлль настолько взволновала посланца Стурлауга, что он лишился всякого покоя. Не мог ни есть, ни пить и все думал о девушке с соломенными волосами.

И вот, когда все люди отдыхали, кто-то дотронулся до груди Фрости. Это оказалась дочь конунга.

Мьёлль тихо спросила свитьодца:

– Правда ли то, что вырезано на дощечке?

– Да, это речь самого Стурлауга, – ответил Фрости.

Тогда девушка сказала:

– Под земным солнцем нет человека, которого я бы ценила больше, чем твоего побратима. Я бы охотно стала его наложницей, если бы он этого захотел. Я бы не стала скрывать любовь, а отдала бы ему объятия, нежность, поцелуи и близость. Но все для того, чтобы извести весь Свитьод под корень. Насколько мне люб Стурлауг, настолько же ненавистны его отец, друзья и жена, Аса Прекрасная!

Хотя Фрости нелегко было выслушивать признания Мьёлль в любви к другому человеку, он заверил ее:

– Сын херсира Ингольва примет твою любовь и даже оставит Асу, если ты приедешь к нему.

Однако слова Мьёлль посеяли в сердце Фрости сильную вражду к Стурлаугу. Хотя он не был из рода троллей, он стал тотчас черен душой, как самый настоящий тролль.

После этого разговора Мьёлль и Фрости быстро собрались и отбыли из Финнмарка. Дочь конунга так спешила увидеться со Стурлаугом, что Фрости едва поспевал за ней. Тогда девушка сказала ему:

– Ты очень медлителен, возьмись-ка за мой пояс.

Свитьодцу показалось, что они полетели по ветру. Или действительно Мьёлль так быстро шла, или применила какое-то колдовское заклинание.

– 15 —

По прибытии в Свитьод женщины увели дочь конунга Снэ в свой дом, чтобы приготовить к встрече со Стурлаугом, а Фрости нашел сына херсира и рассказал ему обо всем, что произошло в Финнмарке.

Стурлауг на это, усмехнувшись, сказал:

– Вот и пришла лисица в нору. Но, к счастью, мы с тобой очень схожи лицом и телом. Поэтому, чтобы Мьёлль ничего не заподозрила, ты должен будешь обрядиться в мои лучшие одежды и сыграть свадьбу с дочерью Снэ. Пусть она уверится в том, что ты – это я.

Фрости, разум которого давно затмила ненависть к побратиму, очень обрадовался предложению Стурлауга и сказал:

– Я сделаю, как ты просишь: постараюсь сделать так, чтобы Мьёлль не догадалась об обмане.

Тогда Стурлауг, от которого не укрылась радость Фрости, молвил:

– Это еще не все. Я хочу, чтобы ты затем, когда ляжешь в постель с Мьёлль, спросил у нее, откуда произошел Урархорн, так как она одна знает это. А я спрячусь за пологом спальни, чтобы узнать всю правду из уст дочери Снэ.

Фрости возликовал и сказал, что сделает все, как велит побратим.

Вот, надев великолепные одежды сына Ингольва, он направился в палаты и, окруженный людьми, сел на высокое сиденье. Все подумали, что это Стурлауг. Мьёлль, войдя, радостно посмотрела на жениха и отметила, что он хорошо подготовился к ее появлению. Свадьба была пышной…

Когда вечер подошел к концу, молодых отвели в опочивальню. И тотчас, как они легли в постель, повернулась Мьёлль к мужу, чтобы поговорить с ним.

– Я так довольна, что наконец заполучила тебя, Стурлауг, посрамив мою соперницу Асу Прекрасную, дочь Хринга! А что ты сам думаешь об этом?

– И я думаю так же, – согласился Фрости. – Но есть одна вещь, о которой мне хотелось бы от тебя услышать.

– Что это? – насторожилась Мьёлль.

– Дело в том, что я дал торжественный обет узнать, откуда произошел Урархорн.

– Это я могу тебе рассказать, – вздохнула колдунья с облегчением. – Сначала нужно рассказать о том, что конунг Харальд грабил во многих странах и всегда побеждал повсюду, куда бы ни пришел. При этом во всех тех странах начинался голод, а особенно в Бьярмаланде, где погибали и скот, и люди. Тогда, чтобы найти себе защиту, взяли бьярмы одно животное, стали поклоняться ему и назвали его Ур. Оно широко разевало пасть, а люди бросали туда золото и серебро. Бьярмы сделали Ура таким сильным, что чудовище стало больше и злее всех тварей земных. Тогда принялся Ур пожирать и людей, и скот, все подчинил себе и опустошил все к западу от реки Вины, так что не спаслось ни одно существо [121].