Большая книга скандинавских мифов: более 150 преданий и легенд

– Я бы с удовольствием тебе помог, – задумался Бауги, – да не знаю, как это сделать. Дочь Суттунга, проклятая Гуннлёд, день и ночь сидит около меда и никого к нему близко не подпускает.

– Нет такого стража, мимо которого нельзя было бы пробраться! – заявил Один. – Сначала отведи меня туда, где спрятан мед, а там я придумаю, как его достать.

Великан, качая головой, ибо не верил, что возможно обмануть бдительность великанши, повел владыку мира к горе, в которой находилась пещера его брата. Внимательно осмотрев ее со всех сторон, Один достал заранее приготовленный им длинный бурав и, протягивая его Бауги, сказал:

– Если мы не можем войти в пещеру спереди, попробуем войти в нее сзади.

Бауги поскреб в затылке.

– Что именно ты задумал?

– Возьми этот бурав и просверли им гору против того места, где хранится мед.

– Но как же мы пролезем в такое маленькое отверстие? – наморщил лоб хримтурс.

– Сначала пробей его, и тогда увидим, – улыбнулся мудрейший из асов.

Великан, что-то пробурчав себе под нос, принялся за работу, однако мысль о том, что его могут обмануть, не давала ему покоя, и он в свою очередь решил словчить.

– Я уже просверлил гору насквозь, Бёльверк, – заявил он немного времени спустя, выдергивая бурав и бросая его на землю. – Можешь доставать мед.

Вместо ответа Один надул щеки и с силой дунул в просверленное отверстие. Из него вылетели песок и мелкие камешки.

– Нет, ты еще не добрался до пещеры, нетерпеливый Бауги, – возразил Один, – иначе весь этот сор полетел бы внутрь, а не наружу.

Изумляясь про себя сообразительности своего слуги, великан снова взялся за бурав и на этот раз довел дело до конца.

– Готово! – объявил он, самодовольно оборачиваясь к Одину. – Теперь можешь дуть сколько угодно.

Владыка Асгарда дунул и убедился, что исполин не солгал.

– Как же ты собираешься взять мед, Бёльверк? – спросил Бауги.

– Тебе так бы никогда не удалось сделать, – ответил Один и, превратившись в червяка, шустро юркнул в отверстие.

Великан понял, что его обвели вокруг пальца. Взвыв от ярости, он схватил бурав и попытался достать им владыку мира, чтобы пронзить его насквозь, но тот уже достиг пещеры и благополучно спустился на пол.

Услышав позади себя какой-то шорох, сидевшая у порога пещеры Гуннлёд тотчас же вскочила и внимательно оглядела все углы.

– Фи, какой противный червяк! – воскликнула она и уже хотела раздавить его ногой, когда червяк на ее глазах вдруг вырос и превратился в прекрасного юношу.

– Кто ты? – спросила пораженная девушка.

– В той далекой стране, откуда я родом, меня звали Бёльверк, – ответил Один. – Ну а теперь прощай, Гуннлёд. Я забрел к вам, ётунам, мимоходом, и мне нужно идти дальше.

– Ах, нет, останься со мной, милый юноша! – воскликнула великанша, с восхищением глядя на незваного гостя. – Ты так хорош, что, глядя на тебя, я готова забыть обо всем на свете. У меня такая унылая и безрадостная жизнь! Останься, и я отдам тебе все, что ты захочешь!

– Только три дня я могу быть с тобой, добрая Гуннлёд, – сказал Всеотец богов. – И за эти три дня ты должна дать мне выпить всего три глотка того напитка, который хранится у твоего отца, иначе мне не выжить…

– Хорошо, Бёльверк, – сказала девушка. – Мой отец жестоко накажет меня за это, а три дня – это только три дня, но даже за мгновенье счастья можно отдать многое. Пусть будет так, как ты хочешь.

Определенный Одином срок прошел быстро. Три раза заглядывало солнце в мрачную пещеру Суттунга, когда же оно заглянуло туда в четвертый раз, Гуннлёд подвела старейшего из асов к трем сосудам с медом и сказала:

– Мне жаль с тобой расставаться, Бёльверк, но я дала слово и хочу, чтобы ты выжил. Выпей три глотка меда и ступай куда хочешь.

Как вы помните, «поэтический» мед хранился в двух кувшинах и котле. Первым же глотком владыка мира осушил один кувшин, вторым – второй, а третьим – котел.

– Прощай, добрая Гуннлёд! Спасибо тебе за гостеприимство! – крикнул он, и, превратившись в орла, вылетел из пещеры.

– Прощай, Бёльверк! – со слезами на глазах прошептала девушка, даже не обратив внимания на опустевшие сосуды. – Неужели ты приходил только за тем, чтобы я потом страдала и сохла по тебе всю мою жизнь?

В это время в пещеру ввалился Суттунг. Возвращаясь домой, он увидел вылетевшего из пещеры Одина и заподозрил неладное.

– Где мед?! – спросил он, страшно выпучив глаза, у дочери.

Гуннлёд молча показала ему на кувшины и котел.

Великан, поняв, что в них не осталось даже капли драгоценного содержимого, изрыгнул проклятия и, накинув на себя свое орлиное оперенье, кинулся в погоню за отцом богов.

Выпитый Одином мед так перегрузил ему крылья, что мешал лететь, и, когда он уже почти достиг Митгарда, Суттунг стал его нагонять. Тогда, видя, что великан вот-вот его схватит, Один выпустил часть меда через задний проход на землю и, быстро замахав крыльями, долетел до Асгарда. Здесь он наполнил принесенным им напитком большой золотой сосуд и отдал его своему сыну – богу поэтов Браги, то есть мне, мой добрый Эгир!