Большая книга ужасов — 10

Бабулька взглянула на меня, потом на себя и среагировала неадекватно – стиснула меня еще сильнее:

– Я теперь такая же, как ты! Ничто не разлучит нас, мы созданы друг для друга! – Бабка произнесла длинный монолог о любви и верности, а мне захотелось разом поломать все телевизоры в поселке. Насмотрелась, поди, сериалов и говорит, как их герои, всякую чепуху. А я – слушай. Нет, сериалы – это зло. И бабки – зло. Но самое большое зло – это всевозможные зелья. Вот старуха напилась приворотного – ее и колбасит! А Пашка со своей «богатырской силой?!» Ну сила-то ладно, в конце концов, она помогает ему удерживать Костыль-ногу. Надо, кстати, и мне хлебнуть, я же тоже буду делать из нее Лучшую Деревяшку. Конечно, тогда в лесу мне попало на ноги немного этой силы, но что-то я не чувствую себя богатырем. Наверное, зелье все-таки стоит пить через рот.

Не обращая внимания на болтающуюся на шее бабульку, я откупорил бутылку «силы» и от души хлебнул. Как хорошо иметь деревянный язык! С настоящим я бы долго плевался, а так, после изнурительного рабочего дня аммиак с сероводородом хорошо пошли. Эй-х!

Бабулька на шее стала легкой, как обычная цепочка. Я почти не чувствовал, что там болтается, и решил, что она мне не мешает. Пусть висит, если хочется, я уже устал от нее бегать. Висит себе, бухтит что-то на ухо, надоест – сама отвалится. А пока можно не обращать внимания и спокойно идти по своим делам, тем более что их у меня невпроворот.

– От «богатырской силы» всегда себя чувствуешь таким спокойным?

– Угу, – ответил Пашка. – И ничего не боишься, кроме как на ногу кому-нибудь наступить.

– Почему?

– Раздавишь!

– Мдя, надо под ноги смотреть. А вышка тоже из-за тебя сломалась?

– Угу. Но мы хорошо починили, я проверял. Так что завтра не свалимся.

– Надеюсь.

Мы шли по ночной дороге. Шумел лес, светила луна. Бабулька весело болталась на шее, в такт моим шагам. Костыль-нога угрожающе поскрипывала под мышкой у Пашки. Спите спокойно, местные жители. У Пашкиной матери много чеснока и шелковых ниток. Инструменты тоже найдутся. Мы обязательно сварганим Лучшую Деревяшку На Свете.

Глава 8

Как удержать Костыль?

Поселок уже спал. Мы свернули с дороги и оказались в полной темноте: луна спряталась за тучу, а на пешеходные поселковые улочки по ночам не тратят электричества. Нафига? Кому надо, тот фонарик возьмет.

Пашка фонарика не взял, о чем уже успел пожалеть раз пятнадцать. Ни бабульки, ни Костыля он совершенно не стеснялся, жалел на весь поселок, да так, что уши в трубочку сворачивались. Сюда бы нашу русичку: она думает, что знает все ругательства, и поправляет тех, кто ляпнет при ней нечаянно. «Этот глагол не имеет формы первого лица единственного числа, вы даже выругаться правильно не можете на родном языке!». Послушала бы Пашку – сразу бы утерлась.

Я едва различал белеющую под ногами дорогу да темные силуэты домов.

– Как ты вообще здесь ориентируешься?

– Как обычно. Мой дом – третий по улице Свободных Доярок. Улица Свободных Доярок проходит перпендикулярно улице Красных Кузнецов, а улица Красных Кузнецов... Живу я здесь, понял?

– А, ну да.

Третий дом по улице Свободных Доярок мы нашли спустя полчаса. Свет не горел: он нигде не горел, все спали. Я зажал рот бухтящей бабульке, Пашка крепче стиснул в объятиях Костыль-ногу, и мы на цыпочках прокрались на второй этаж, к нему в комнату.

– Уф! – Пашка плюхнулся на кровать. – Теперь надо искать нитки-чеснок.

– Игоречек, за что?! – залебезила бабулька, когда я ее отпустил.

– Тиха! Держи Ногу, – Пашка сунул мне костыль, – пойду вниз – все нитки у матери, все овощи на кухне, еще что прихватить?

Конечно, неплохо было бы попросить серебряных пуль, но, боюсь, у тети Нюси их нет.

– Возьми просто веревок покрепче, мало ли!

– Угу.

Пашка ушел. А я остался с Костылем под мышкой и бабулькой на шее.

Брыкались оба. Костыль-нога понятно почему: ей хотелось делать деревяшки из людей, а не ждать, пока из нее самой что-нибудь сделают. А бабулька увидала неубранную Пашкину комнату, поняла, что я здесь живу, и решила продемонстрировать свою любовь. Надумала сделать уборку. Я сперва не понял, когда бабка отпустила мою шею. Думал: наконец-то отвалилась, собралась домой. Щас! Отвалившись, она рванула к Пашкиному письменному столу и с грохотом смахнула все, что на нем было:

– Бардак! Сейчас, Игорек, я приберусь...

Я быстро подхватил бабку за шкирку и опять повесил на шею:

– Не шумите, теть-Нюсю разбудите!

– Уснет, ничего ей не сделается, – сопротивлялась бабулька, – ты же не можешь жить в таком свинарнике!

– Могу. Тихо!

– Ну Игорек! – Старуха попыталась вырваться. Ха, сама же варила мне «богатырскую силу»!

Костыль-нога между тем угрожающе постукивала по полу. Я держал ее под мышкой, но ей хватало длины, чтобы постукивать, и оттолкнуться-убежать она тоже могла, спасала только «богатырская сила».