Большая книга ужасов, 2016

– Ну как я мог ему такое рассказать, ты сама посуди? – пожал плечами Михаил Иванович. – Я просто сообщил, что у меня есть основания подозревать этого Литвиненко и поэтому прошу проверить в сберкассе: вносил ли он в тот день деньги на счет и какую сумму. А надо сказать, что Литвиненко семьи не имел и все деньги отвозил в сберкассу. Следователь ответил, что такую проверку он уже сделал, причем не потому, что кого-то конкретно подозревал, а просто на всякий случай. И выяснил, что именно Литвиненко положил на свой счет сумму ровно в два раза больше той, которую ему выдали в нашей бухгалтерии. Это, конечно, не могло не навести на подозрения. Следователь отправился со мной на стройку и попытался припереть Литвиненко к стене. Но тот запирался, отпирался, ни в чем признаваться не желал. Следователь, впрочем, решил его отвезти в район, в милицию, и там допросить по всей форме. И вот посадили мы Литвиненко в мой «уазик» и помчались по зимнику снова…

– И вы встретили его! – перебила, не утерпев, Валюшка. – Встретили!

– Да. Призрак встал у нас на пути, и синие глаза его сияли торжеством. «Дави его, а то он меня убьет!» – заорал Литвиненко – и это было, можно сказать, чистосердечное признание в содеянном. Но от меня уже ничего не зависело. Саша приник к окну и улыбнулся такой жуткой улыбкой, что мы все трое закричали от ужаса. Потом задняя дверца распахнулась, призрак зацепил Литвиненко айсбайлем, выволок на дорогу – и они вдвоем исчезли.

Труп Литвиненко потом нашли в лесу – на том самом месте, где он бросил в сугробе тело Саши. Голова у него была проломлена айсбайлем…

Доктор Потапов умолк.

– Какая жуткая и страшная история, – пробормотала Марина Николаевна. – Неужели такое возможно? Вы не обижайтесь, Михаил Иванович, но… но в это как-то не очень верится.

– Я не обижаюсь, – усмехнулся доктор. – Если бы я всего этого сам не видел, тоже, наверное, не поверил бы.

– А я вам верю! – горячо сказала Валюшка. – Верю!

– Ну спасибо, – ласково ответил Михаил Иванович. – Ты не можешь не верить в фантастические истории, потому что твое воскресение и есть настоящая фантастика.

«Нет, потому что я видела нечто еще более фантастическое!» – чуть не ляпнула Валюшка, однако вовремя удержалась и спросила о другом:

– А потом этот призрак появлялся снова?

– Около нашей стройки его больше не видели. Однако среди шоферов-северян долго ходили слухи о босом окровавленном человеке с белым лицом и ледорубом в руках, который однажды разрубил дерево, упавшее на кабину и чуть не придавившее водителя. А потом этот же человек помог другому шоферу найти дорогу в пургу… Так что очень может быть, что на северных дорогах до сих пор иногда слышен стук айсбайля и сверкают синие глаза Саши Погодина.

– Погода! – раздался вдруг крик. – Погода!

Все так и подскочили!

В дверях стоял Лёнечка и твердил, задыхаясь:

– Погода, погода…

– Что ты, Лёнечка, миленький? – кинулась к нему Марина Николаевна. – Ну успокойся! Мы и не заметили, что ты здесь. Не надо было тебе такое слушать! Не волнуйся, Лёнечка!

– Погода! – снова воскликнул тот. – Примечай погоду не по облакам, а по своим бокам! – И залился слезами.

Честно, Валюшка в жизни не видела, чтобы мальчишка, да уже большой, так рыдал! Неужели его настолько расстроил рассказ доктора Потапова? Какое же у него сердце доброе…

– Михаил Иванович, – попросила Марина Николаевна, – вы уж отведите, пожалуйста, Лёнечку к Ефимычу, пусть там, в привычной обстановке, успокоится. Только никаких ужасов ему больше не рассказывайте, ладно?

– Да у меня только фамилия зверская – Потапов, а сам-то я добрейшая душа, – буркнул доктор и подтолкнул Лёнечку в коридор: – Пошли, брат, пошли.

Тот послушно вышел, но вдруг вернулся, снова заглянул в комнату и, все еще всхлипывая, сказал, глядя на Валюшку:

– Если петух кричит неурочной порой, значит, он видит упыря и гонит его прочь.

– Ага, пациент скорее жив! – ухмыльнулся доктор Потапов и увел Лёнечку.

* * *

– Я сегодня здесь ночевать останусь, – решительно сказала Марина Николаевна. – Тебе кошмары сниться будут, одной страшно!

– Да вы замерзнете! – ахнула Валюшка.

– Ничего, в кладовке еще осталось несколько одеял, укроюсь потеплей. И лягу одетая. Ну невозможно же ребенку одному спать после всего того, что мы тут с Михаилом Ивановичем понарассказывали!

– Да я ничего, – попыталась успокоить ее Валюшка. – Честное слово, я нормально! Мне не будут сниться кошмары, честное слово!

– Зато мне будут, – пробормотала Марина Николаевна, опустив голову. – Я сегодня никак не могу одна ночевать. Не к Ефимычу же в курятник мне проситься на постой, верно?

– Ой нет, лучше здесь оставайтесь! – засмеялась Валюшка, и больше они не спорили.

Вместе поужинали тем же вкуснейшим студнем, только Марина Николаевна, в отличие от Валюшки, мороженого не ела, а выпила очень горячего чаю. Потом принесли из кладовки три одеяла для Марины Николаевны и притащили еще одну кровать из соседней палаты (диван был весь продавленный, на нем сидеть еще туда-сюда, а лежать ужасно неудобно!), устроили постель. Потом посмотрели телевизор и легли спать.