Большая кровь

I ю не было, противотанковые районы появились почти одновременно с танками как таковыми. Системная организация противотанковой обороны началась в германской армии в январе 1917 года с создания так называемых «батарей ближнего боя» для борьбы станками (в Красной Армии периода Гражданской войны они получили название «кочующих батарей). В российской армии организацию ПТО начали с момента издания приказов № 0234 и 0239 от 8 (21) и 15 (28) января 1917 года.

К окончанию Первой мировой войны система ПТО обеих воюющих сторон получила приличное развитие и была довольно насыщенной всевозможными противотанковыми средствами, но годилась она только для заблаговременно занятой (позиционной) обороны. В наступлении она не действовала — батареи ближнего боя не имели тогда наличного автотранспорта, да и не владели их расчеты тактикой быстрого развертывания во встречном бою (см. разгром немецкой пехоты французскими «Рено» FT-17 3 июня 1918 годау Виллер-Котере), а противотанковые рвы (глубиной 3 и шириной 4—5 метров с наклоном 45 градусов), железобетонные препятствия (высотой 2,5 и шириной 1,7 м) и «каретки Шумана» неактуальны для наступающей пехоты. Совершенствованием этих «узких мест» немцы всерьез занялись в 30-е годы и, как показали последующие события, реализовали свои идеи вполне успешно.

Первый в истории советский противотанковый район был создан в районе Каховского плацдарма в августе 1920 года усилиями командования 51-й СД (командующий В.К. Блюхер, начальник штаба В.К. Триандафилов) и военного инженера Д.М. Карбышева.

Ну так в чем тогда проблема? Отчего советские танковые части оказались не готовы к применению против них противотанковых районов? Отчего советская пехота оказалась не в состоянии ответить вражеским танкам той же монетой? Тут есть ряд нюансов.

Для начала, советские танкисты были вообще подготовлены хуже некуда. «Вперед, следуй за ведущим танком, делай как я» — вот и весь творческий багаж советских танкистов. Понятно, что в подобных обстоятельствах любое изменение обстановки на поле боя было для них как серпом по одному месту. Советским стратегам в предвоенные годы ПТО предполагаемого противника виделась такой, какой она была в Первую мировую войну — сплошной линией траншей с эскарпами и контрэскарпами впереди и позади (отсюда упор на «прыжковое качество» танков БТ — требовалось сигать через противотанковые рвы), плюс кое-где противотанковые заграждения в виде металлических «ежей» или мини-пирамид Хеопса — железобетонных надолбов, а также минные поля.

Ответом на все эти предполагаемые вражьи ухищрения должна была стать скорость. На полном газу советские танки перепрыгивают рвы и траншеи, выходят из зоны обстрела вражеской артиллерии (располагающейся побатарейно за первой линией траншей) и огневых точек. Главное — скорость. Чем выше скорость, тем меньше потери, скорейшее преодоление переднего края противника — залог низких потерь и полной победы.

Что до собственной ПТО, то противотанковой артиллерии в составе советских мехкорпусов первоначально не было — это считалось излишним для АБТВ РККА. Пехота же была насыщена противотанковыми пушками, имелись и отдельные противотанковые дивизионы. Но тут вот какая штука. Советские «сорокапят-ки» и отдельные противотанковые дивизионы предназначались для действий в передовых боевых порядках пехоты, которая и сама располагалась на острие удара; у немцев же, как мы помним, пехота являлась всего лишь третьим эшелоном наступательного боевого порядка.

В обязанности расчетов советских «сорокапяток» вменялась непосредственная поддержка стрелков в наступлении — стрельба по огневым точкам и танкам противника, располагавшимся перед фронтом атакующих стрелковых цепей (появление этих танков в большом количестве на фланге и в собственном тылу стало неприятным сюрпризом для советских артиллеристов). А поскольку батареи находились с пехотой в первых рядах, вместе с ними же они попадали под огневые удары и в окружение. Никаких противотанковых районов расчеты советских противотанковых орудий (многие из которых в стрелковом отношении были подготовлены весьма и весьма прилично) не создавали, действуя:

а) в наступлении — поорудийно; б) в обороне — побатарейно.

На практике все оказалось куда проще — без бетона, надолбов и контрэскарпов. Противотанковые районы Вермахта, с которыми столкнулись советские танки, представляли собой артиллерийские засады одного или нескольких замаскированных противотанковых орудий ( с 1943 года немцы стали применять противотанковые группы до десяти орудий в каждой — так называемый Pakfront), размещавшихся натанкоопасных направлениях и действовавших самостоятельно. Расчеты этих орудий были подготовлены великолепно: выжав максимум из одной позиции, они быстро и скрытно перетаскивали свою 37-мм «колотушку» на другую (заранее намеченную) позицию — ценных указаний вышестоящих штабов им для этого не требовалось.

Вот и все. Обнаружить артиллерийскую засаду из 1—3 орудий, в отличие от эскарпов и надолбов, было куда сложнее, а урон они наносили весьма существенный.