Большая пайка (Часть пятая)

Вот как раз с этим Марком у меня вышел первый раздрай. Отработал я месяц. Клиенты идут, правда, новых, которых мне Платон Михалыч обещал, пока что-то нету. Я с них нормально деньги собираю, с поставщиками потихоньку рассчитываюсь, остаток в сейф складываю. Да записываю в книжечку, сколько взял, сколько отдал, сколько осталось. В конце месяца делю эти деньги на две части – зарплата, о которой договаривались, и навар – и иду к Мусе Самсонычу. Он такой, вроде грузин не грузин, армян не армян, но оттуда откуда-то. У Платона Михалыча заместителем был. Прихожу, а Муса Самсоныч как раз куда-то уезжать собирается, и у него этот самый Марк сидит. Ну, Муса ему говорит – разберись, дескать, с Константином, а то мне ехать надо. Только Муса Самсоныч за дверь – тот на меня как понесет! И такой я рассякой, и чуть ли не вор, и сколько я денег набрал – никто не знает, и фирму я подставляю, и развонялся своими химикатами, и все такое. Мне обидно стало, прям чуть в морду ему не заехал. А он орет так, что на улице слышно. Ты понял, нет, – я свою работу делаю, получаю деньги, еще с ними же делюсь, а он за мое же доброе.

Короче, забрал я свои конверты, вышел, с Ленкой попрощался и двинул домой. Завтра, думаю, приеду, заготовки заберу – и гуляйте, ребятки. Только дверь открыл – телефон. Платон Михалыч звонит. Дескать, приезжайте, Константин, сейчас разберемся, извините, если что не так. Мне бы послать его, да вот не могу: он как слово скажет – я уже сам не свой, и люблю его как родного Сейчас, говорит, свою машину за вами вышлю. Через полчаса заходит водитель. Хороший был парень, Кузьма, молоденький такой. Всегда вежливый, ко мне в подвал захаживал, чаек вместе лили. Ему, конечно, с Платоном Михалычем доставалось – тот же ненормальный, по шестнадцать часов по городу носится, ну и Кузя, конечно, с ним. Как уж он за рулем не засыпал – понять не могу.

Приезжаем– сидят. Платон Михалыч, Муса Самсоныч и этот. Начали говорить. Марк уже не орет, а говорит ласково так, что ему, дескать, все нравится, и чучела мои – прям как живые, только надо все по-другому делать, и деньги не в книжечку записывать, а через кассу принимать, и договоры какие-то с клиентами подписывать, и еще чего-то. Эти, смотрю, кивают, вроде соглашаются. Тут уж я не выдержал, говорю: а на хрена вы мне сдались, с вашей кассой и договорами какими-то? Сидел я себе дома, занимался делом, нормально зарабатывал, мне за пятнадцать лет слова плохого никто не сказал, все только спасибо да спасибо. А тут... В общем, давайте, братцы, расходиться.

Тут Платон Михалыч их из кабинета погнал, остался со мной вдвоем и как начал меня обрабатывать. Веришь, нет, не помню, чего он мне такого говорил, но через полчаса выхожу я от него, иду к себе в подвал, счастливый, как телок, и никуда уходить уже не собираюсь. И насчет кассы мы с ним договорились, и что этот Марк мне какие-то договора напишет, и что работаю я только с ним, а остальных всех могу на хер посылать, и так далее. Через минуту заходит Муса – ну как, говорит, нормально все? Посмотрим, отвечаю. На него у меня злобы не было, это потом уже мы разругались. В общем, говорит, утром Марк даст мне договор, я буду туда вписывать, чего я для клиента делаю и сколько это стоит, а отдавать работу клиенту буду в обмен на ордерок из кассы. Иначе с властями могут быть неприятности. Я еще под впечатлением от разговора, головой киваю, соглашаюсь на все, думаю про себя, что так, может, и вправду лучше будет.

Утром прихожу, первым делом – к Марку: давай, дескать, договор. Он, сука, опять в крик – мол, у него дел по горло, ему всякой фигней заниматься некогда, вот будет время, он мне договор и даст. А у меня клиент через час должен подойти. Ладно, думаю, сейчас тебе будет. Иду к Мусе Самсонычу – так, мол, и так. Тот за трубку – зайди. Ну, тут долго рассказывать, неделю этот Марк меня манежил. Я, конечно, работал потихоньку, и денежку брал – тут уж я с Мусой договорился

А через неделю новая жизнь началась Приходит клиент, я ему – здрасьте, пожалуйста, подпишите договорчик, идите в кассу, оплачивайте товар. Клиентам даже нравилось Только Марк этот, он еще долго возникал. Как увидит, сколько я с клиента беру, – сразу на голос. Дескать, чего-то я не понимаю, чего-то там не знаю, вещи мои больше стоят, и ежели он сам с клиентами договариваться станет, то денег будет в два раза больше. Ты понял, нет, – он лучше меня знает, сколько моя работа стоит!

В общем, вызывает меня Платон Михалыч и вежливо так начинает спрашивать, а не лучше ли будет, если Марк Наумыч за меня будет переговоры с клиентами вести и цену назначать? И опять он мне как брат родной, и люблю я его несказанно, и в рот ему смотрю, и вот-вот уже соглашусь. Но чую про себя – глупость они затевают, и пойти на такое никак невозможно. Я ему говорю – мои клиенты ко мне привыкшие, они с другим говорить не будут, а вот когда новые пойдут, которых вы мне, Платон Михалыч, пообещали, тут уж воля ваша. Только все равно дурость это.