Большая земля

Шохин споткнулся, когда до входа в подвал оставалось буквально метров десять. Попытался удержать равновесие, но не преуспел, плашмя растянувшись на изборожденном трещинами асфальте двора и выронив пистолет-пулемет, с лязгом отлетевший куда-то в сторону.

Дальнейшие события, не занявшие и нескольких секунд, отложились в памяти Алексеева нарезкой отдельных кадров, никак не связанных друг с другом: крутнувшись на месте, он в три прыжка оказывается возле товарища, подхватывая того за топорщащиеся над бушлатом ремни портупеи. Рывок – и контрразведчик снова на ногах. Еще один – и они сокращают расстояние до спасительного спуска вдвое. Метров пять, даже меньше. Сергей что-то кричит, кажется, требует бросить его и прятаться. Часовой у входа кидается навстречу, намереваясь помочь – дурак, неужели не слышит пронзительного воя падающей бомбы?! Или нет никакого воя и никакой бомбы, а все это – просто морок обостренного опасностью подсознания? Три метра. Все, похоже, успел: впихнув особиста в темный проем (хоть бы ноги на лестнице не переломал, не может же там лестницы-то не быть, подвал ведь?), Степан посторонился, пропуская ошалевшего от всего происходящего часового. Потеряв при этом еще полторы секунды.

ДУ-ДУМММ!

Поршень спрессованного взрывной волной воздуха ударил в спину, внося старлея в проем подвального входа и обрушивая на спину спускающегося часового. Следом стегануло каменным крошевом, ворвался мощный клуб мутного дыма, ноздри забила едкая вонь сгоревшей взрывчатки. Сорванную с петель створку двери впечатало в боковую стену, круша штукатурку и кирпичи дореволюционной кладки.

«А ничего так полетал, – скользнула самым краешком сознания мысль. – Ни хрена ж себе у меня везение, даже в родном тылу сразу же в проблемы вляпаться ухитрился. Не, точно, неправильный я попаданец, однозначно…»

Глава 3. Сочинение на заданную тему

Геленджик, 10 февраля 1943 года

Сознания Степан на этот раз не терял.

Да и часовой смягчил падение, поэтому больше всего досталось контрразведчику, на которого они навалились уже вдвоем. Так что куча-мала из трех человек внизу небольшой, ступеней в десять лестницы, вышла что надо.

– Может, слезешь уже с меня? – язвительно буркнул Шохин, немилосердно пихая старлея в бок. – Экий ты здоровый, ни вздохнуть, ни выдохнуть! Девка я тебе, что ли, чтобы на мне валяться? Ну, кому сказал?

– Сейчас, Серега, – помотал гудящей после взрыва головой Алексеев, боком сползая на усыпанный мелкими обломками бетонный пол.

– Кому Серега, а кому – и товарищ капитан, – менторским тоном сообщил тот, с кряхтеньем прислоняясь к стене. – Разговорчики, понимаешь…

– Виноват, товарищ капитан государственной безопасности. – Старлей сдвинулся в противоположную сторону, ощутив спиной шероховатую кладку. Протянув руку, помог сесть потихоньку приходящему в себя часовому, ошарашенно мотавшему головой. – Больше такого не повторится.

– Автомат мой не видал?

– Снаружи остался, по ходу, как раз там, где бомба рванула. Сходить поискать? Глядишь, что-нибудь да осталось. Главное, чтобы серийный номер разобрать можно было.

– Сидеть! – рявкнул Шохин, до которого не сразу дошло, что товарищ шутит. – Юморист, бля! Все, потопали в убежище, не ровен час снова бомба упадет… и это, помоги, что ль, подняться, похоже, колено зашиб…

– Давай. – Степан поднял сдавленно шипящего от боли контрразведчика на ноги, протянул оброненную планшетку с лопнувшим ремешком, в которую тот вцепился, словно тонущий – в спасательный круг. Ну, оно и понятно: хрен с ним, с «ППШ», новый выдадут, невелика потеря, но потерять драгоценные бумаги для Шохина было смерти подобно. А в том, что помимо прочитанных им отписок Левчука с Аникеевым там находится и еще что-то не менее важное, старлей ни секунды не сомневался. Поскольку ни разу не идиот и все прекрасно понимает.

– А еще одной бомбы не будет, отработали фрицы. Это ж не «лаптежники», прицельно не бомбят. Вывалили, что в бомболюках имелось, да и улепетывают к своим. Ну, или падают, ежели зенитчики не сплоховали. Двигай первым, я парню помогу, его, похоже, сильно приложило.

Не дожидаясь ответа, морпех подхватил караульного под мышки, поднимая в вертикальное положение. Легонько потряс:

– Браток, ты как вообще? Очухался?

– Н…нормаль…но, – слегка заторможенно выдавил тот, отирая рукавом струящуюся из носа кровь. Подернутый поволокой взгляд бойца откровенно плавал – видимо, и на самом деле прилично ударился головой. – Где… мое оружие?

– Милитаристы, блин, – беззлобно фыркнул Степан, подбирая с пола карабин. – Держи свой винтарь. Да не нужно его на плечо закидывать, обопрись, как на костыль, и топай за товарищем капитаном. Вот так, молодец…