Большая земля

«Хороши же мы с Лешкой, прошляпили засаду! – мрачно подумал Степан, аккуратно сползая с раздраженно шипящего что-то себе под нос контрразведчика. – Ведь рядышком с ними протопали и ничего не заметили, профессионалы хреновы! Зато партизаны – реально молодцы, и нас загодя засекли, и к встрече подготовиться успели. Интересно, сколько их тут? Человек десять, больше?»

Переглянувшись с осназовцем, старлей помотал головой, демонстративно откладывая в сторону оружие. Поколебавшись, Гускин тоже опустил пистолет-пулемет стволом вниз, на полкорпуса вышагнув из-за дерева.

– Серега, по ходу, твой выход, – шепнул Степан, помогая Шохину подняться на ноги. – Давай, что ли, пожестче, покажи, кто тут главный! А то совсем обнаглели, пулеметами пугают, гранатами грозят, никакого уважения, понимаешь ли.

– Без советчиков разберусь, – буркнул особист, отряхивая одежду от налипшего лесного сора. – Главное, сам лишнего не сболтни. А лучше, так и вовсе молчи.

– Как рыба об лед! – пообещал Алексеев, протягивая товарищу «ППШ». – А за личным оружием вы так следить и не научились, тарщ командир, снова обронили. Хорошо, я всегда рядом.

Возмущенно сверкнув в полутьме белками глаз, контрразведчик закинул на плечо автоматный ремень, командным голосом сообщив:

– Я – капитан государственной безопасности Шохин! Вместе с сопровождающими бойцами выполняю особое задание в тылу противника. Кто вы такие, я догадываюсь – слышали, как эшелон громили, из какого отряда – тоже. Кто старший? Подойдите сюда!

Морской пехотинец только хмыкнул (про себя, разумеется), впервые услышав, насколько резко умеет разговаривать особист. Собственно, он и не говорил – именно что приказывал

.

Спорить с контрразведчиком никто не стал – и Степан прекрасно понимал, что дело отнюдь не в командном тоне: они находились под прицелом как минимум десятка стволов, способных в считаные мгновения изрешетить всех троих. Так что никакого риска, вполне можно и поговорить. Ну, а пойди что не так, просто отдать команду на открытие огня…

Неторопливо подошедший кряжистый мужик остановился в паре метров, позволяя себя рассмотреть. Стеганый ватник крест-накрест перетянут немецкими пулеметными лентами, под правой рукой висит трофейный МП-40, в точности такой же, как у старлея; за поясной ремень заткнута парочка немецких же гранат. А вот кобура определенно наша, под родной «наган» – морпех уже научился их различать. Какие бы то ни было знаки различия, понятно, отсутствуют.

Оглядев капитана, мужик пожал плечами и первым заговорил:

– Ну, допустим, я старшо

й! Документики бы какие поглядеть, а? Для порядку, так сказать.

– Глядите, – подсветив карманным фонариком, Шохин показал ему раскрытое удостоверение. И, не дожидаясь дальнейших вопросов, добавил: – А вот другие документы предъявлю исключительно командиру отряда, причем в присутствии представителя особого отдела и комиссара. Так что хватит время терять, ведите на базу.

– Так, может, я как раз и есть командир отряда? А «корочки» ваши… их и подделать можно, фашисты в таких делах большие мастаки.

– Вы – не командир партизанского отряда «Кубанский»[9], поскольку его я знаю лично. Так что поднимайте людей и давайте двигаться, времени мало. С рассветом фашисты могут начать прочесывание местности.

В ответ партизан лишь хмыкнул, пожал плечами:

– Ну, коль вам и название наше известно, и командир знаком, тогда допустим. Ладно, топайте за мной. Только нехай бойцы ваши оружие на предохранитель поставят да на ремнях за плечами несут. И вы тож, товарищ капитан. Покуда у меня к вам, уж извиняйте, никакого особого доверия не имеется, так что ребята за вами того, присмотрят.

– Понимаю, сам бы точно так же поступил, – кивнул особист, подав Степану с Гускиным успокаивающий знак «мол, делайте как сказано, все нормально». – Далеко нам?

– Да как сказать, – широко ухмыльнулся тот, шутливо разведя могучими руками. – Не далеко, и не близко, но к рассвету будем на месте, верно говорю. Ежели, понятно, фриц, тьфу-тьфу, не привяжется. Но вроде не должон, не любит он, вишь ты, ночного лесу. Кстати, когда скажу, идите след в след, не ровен час на мину наступите. Готовы? Тогда вперед, вона, за Федотом топайте, у него спина широкая, с пути не собьетесь…

«Топали» часа полтора, причем без остановок. Хорошо, хоть не в том сумасшедшем темпе, каким уходили от железной дороги. Короче, топали, топали и дотопали до лагеря. Рассмотреть который (интересно же, взаправдашний партизанский лагерь – не киношный, а самый что ни на есть настоящий!) Алексееву не удалось – на лес, напрочь скрывая любую, даже самую близкую перспективу, опустился молочно-белый предрассветный туман. Их с Гускиным сразу же заперли, вежливо потребовав сдать оружие, в одной из землянок, выдолбленных в склоне здоровенной балки, а контрразведчика куда-то увели, как понимал Степан, представляться местному командованию. Ну, как заперли? Просто настоятельно попросили пока наружу не выходить, поскольку никакого запора на двери, понятное дело, не имелось в принципе – его роль выполнял хмурый часовой с самозарядной винтовкой.